– Ты почему вчера не позвонила? – грубо спросил он, почти вплотную подойдя к девушке. – А это – что за медик?
Тип угрюмо сдвинул брови.
Окси показала удивительно ровный и белый ряд зубов.
– Да, так! Учимся вместе…
– Ну, все, приятель, ты – свободен! – рявкнул брутал, от которого веяло какой-то невероятной внутренней силой и мощью. А еще – ужасной самонадеянностью и нахальством.
Схватив за руку, он потащил Окси к обочине дороги. Она не особенно сопротивлялась, но в то же время, как Герману показалось, не испытывала особенного желания следовать за ухажером. Потом они юркнули в тачку. Это был «Порш Кайен» черного цвета. Тот парень сел за руль, а Окси рядом – с ним.
Так вот, значит, как? Чего же она ему при встрече глазки строила? А этот тип откуда взялся? Может, они заранее все подстроили, и она поехала с ним, чтобы марку свою поднять. Нос, ему, Герману утереть. Хотя, вряд ли! Это был состоя-тельный фраер. Наверно, его родители тоже были шишки на ровном месте или занимались серьезным бизнесом, раз их отпрыск на такой тачке колесил.
– Что такое с тобой стряслось? – с тревогой спросила у сына Валентина Денисовна, придя с работы, и застав его не за зубрежкой учебников, а лежавшим на диване в гостиной и угрюмым взором, буравившим потолок.
Для нее это было так непривычно, что, вместо того, чтобы быстренько переодеться и, как обычно, приняться за готовку ужина, присев рядом с Германом на диван, она пристально посмотрела ему в глаза.
– Да, ничего особенного! Устал немного! – неохотно ответил Герман.
– Неправда! – возразила женщина. – Прежде я тебя никогда таким не видела?
Проявляя заботу о сыне, Валентина Денисовна легонько провела ладонью по его волосам. Сын был единственным в этом мире, кто был ей по-настоящему дорог, хотя она не всегда показывала ему это, чтобы не воспитать из будущего мужчины слюнтяя и хлюпика.
– Ну, же, говори!
– Отстань, мать! Прошу тебя!
На лице женщины вдруг мелькнула догадка! Ее сын был довольно взрослым и в его плохом настроении вполне могла быть виновата какая-нибудь из девчонок в его классе. Или во дворе…
– Влюбился, что ли? – с сочувственной улыбкой, как бы, между прочим, поинтересовалась она.
– Какая разница!
Но Валентина Денисовна пропустила мимо ушей показную грубость сына.
– И кто – она? Неужто…
– Мама! Я прошу тебя не вмешиваться в мои личные дела! Я как-нибудь сам в них разберусь!..