– Дети, надо ж закрывать хату! Не оставляйте дверь настеж!
Плачем, обешшаем, а уйдёть на фабрику, мы и опять…
Раз так-то испекла утром хлеб и ушла. А у нас свинья еще оставалася… Набегалися мы, прибежали домой, даем этой свинье травы, а она и в рот ее не бярёть, ляжить себе да только похрюкиваить. Мы – молочка ей, а она и молока не хочить, так… мырзнула чуть. Сидим над ней, убиваемся. Глядим: мамка идёть.
– Мам, свинья-то наша заболела!
– Ох, да что ж такое? – она-то.
Подходить, толкаить ее… Да нет, не похоже, свинья как заболеить, так сразу вся розовая сделается, а эта подняла морду, поохала-поохала, да и всё. Входим со двора в дом, глядь, а наши коврижки хлеба под лавкой валяются, и мякиш-то из них повыеден, а корки чемоданами и ляжать. А-а, так вот она чего!.. В хату, значить, забралась, нажралася хлеба и спить себе.
Да что свинья, соседи тоже помогали разоряться, не у всех же совесть была.
Оставалася у нас еще сбруя лошадиная, мамка и спрятала ее на потолке, а раз прибегаем мы с улицы и слышим: кто-то по потолку ходить! Что делать? И сообразили, взяли да убрали лестницу. Смотрим, с потолка голова свисаить:
– Девки, поставьте лестницу назад.
– А что ты там, дядя, делаешь?
– Да я тут… кое-что выбирал.
– Положи, дядя, на место, а то мамка нас побьёть.
– Да я немного, я чуть-чуть…
А мы – своё, да и лестницу не ставим. Ну, он то просил нас, то умолял нас, а потом и матом ругать начал. И продержали мы его там, пока мамка не пришла.
– Бесстыжие твои глаза! – начала его совестить. – На сиротское позарился!
Ну, поругала его, поругала, с тем-то он и ушел, не удалось ему, значить… А другие половчее были, вот и расташшыли всё, что оставалося, и даже подушки поразволокли, одну мамка как-то у соседки обнаружила, а та:
– Да я на огороде её нашла.
А, может, и на огороде, может, и мы туда её заташшыли.
Так-то и докатилися до того, что и прикрыться нечем стало, и обуться не во что. Как помер отец, так и не помню, что б у меня обувка какая была, опорки мамкины старые есть, ну и ладно… или чуни одни на всех, надвинешь их, да и выскочишь на улицу… а то и вовси босиком. Напротив нас соседи жили, семеро детей у них было, и вот зимой как соскочишь с печки да как лупанёшь к ним через дорогу босиком!.. и сразу – на печку. А она у них бо-ольшая была! Разогреешься, наиграешься там и-и домой. Бяжишь, а снег под ногами!.. Когда обутый то идешь, ведь не так он хрустить, а вот под босыми… во, когда неприятно! Как-то по-другому хрустить и колить.