Да нет, одна радость всё ж запомнилася, как первую получку дали. И всю – гривенничками новыми. Завязала я их крепко в косячок, пошла домой и от радости-то не шла, а бежала, да не улицей, а по заречью, там же крепко хорошо было летом ходить! И вот, помню, пройду немного, сяду, развяжу платок и начну считать: нет, не хватает одного гривенника! Стану искать… а трава ж кругом! Ползаю, ползаю по ней: ну где ж я его обронила? Ничего не найду, заплачу, пойду назад, пройду сколько-то, остановлюсь: дай-ка пересчитаю! Сяду, развяжу косячок… Теперь лишний. Обрадуюсь!.. А потом и подумаю: откуда ж лишний-то? Он же не мог обсчитаться, хозяин-то? Снова начну считать: или все, или не хватаить… Так до самого до дома и мучилася. Ну, наконец, пришла, стала мамке рассказывать, а она:
– Господи, какой же разум-то у тебя еще… Да завязала б покрепче в узелок и шла спокойно.
Ну, как же спокойно-то? Эти ж гривеннички новенькие блестящие – труд мой! Как же на них смотрела, как любовалася ими!
Глава 9. Да выдерится она, Ляксевна
Начиналася осень, вот мать и говорить как-то:
– Надо тебе, Маня, в школе поучиться.
Как же я обрадовалася! Мои-то подруги, которые с отцами жили, уже все в школу ходили. А была она недалеко от нас, в большой хате, и там сразу три класса училися. Пошла туда. И как сейчас помню: стоить учительница, а дети подходють к ней по одному и кланяются. Подошла и я, но не поклонилася, а руку ей протянула. Протянула руку, а она так-то посмотрела на меня да говорить:
– Руку учительнице подавать нельзя.
И не подала. Ка-ак все засмеялися! А мне и стыдно стало. И невзлюбила её сразу. И до самого конца ученья своего так ни разу к ней и не подошла с вопросом каким.
Писали мы в школе грифелем на дошшечках, чуть побольше тетради те были и в рамочке деревянной. Зададуть тебе на дом столбик или два, вот и считаешь, а потом сотрешь тряпочкой и опять… Напишешь, закроешь ее аккуратненько и несешь в школу. А бывало другие-то дети как принесуть эту дошшечку, а она и в тесте, и в картошке, и кто ее знаить в чём. Но выучилася я писать буковки, а к холодам… До холодов-то ходила в школу в ботиночках таких, как шелковые всеодно были, вот и износилися быстро, надо обувку новую покупать, одёжу, а за что? Мамка и говорить:
– Хватить, выучилася. Похлебку сваришь и неучёная, а в церкови поминанье как-нибудь найдешь. Куплю я тебе книжку, вот и учись по ней.