2
Иерохим, старый людоед, с каждым годом кряхтел всё громче и чаще. Всё его раздражало. Всё ему было поперёк. И ворчал без умолку. Даже свою любимую дочь, Мариолу, отчитывал по каждому пустячному поводу. То она, видишь ли, подала ему на завтрак печень простолюдина вместо печени аристократа. То подсунула сердце чиновника, а у того оно маленькое и жилистое, как мясо стервятника. То подложила колбасу из требухи обиралы-банкира, а то и того хлеще, какого-нибудь отъявленного работника ЖКХ или распоясавшегося блюстителя дорожного порядка – вонь на все этажи людоедского замка. То потчевала варёным языком не в меру горластого политика, а он, хоть и без костей, жёсткий, как дубовый корень. То ставила перед носом жареные мозги педофила или террориста. Мерзость! С души воротит!
– Папан, не привередничай! – грубо откликалась Мариола на претензии старого людоеда. – Где я тебе возьму аристократа, окстись! Сам знаешь, на продовольственном рынке кризис. Люди с каждым годом делаются всё хуже и мерзопакостней. Потому что вытворяют на каждом шагу такое, что в моём людоедском мозгу не укладывается. И кормятся чёрт знает чем! Сплошь химия и нитраты! А наш Клан чересчур к ним лоялен. И тебе, как его главе, должно быть стыдно. Сами себя не уважаете! Лучше бы припугнули их правительство! Мой муж не раз намекал тебе, но ты в результате послал его… и куда? В Америку! – У Мариолы навернулись слёзы на глаза. – А ему жирное противопоказано, у него с сердцем проблемы. И Михореи без отца страдает, пожалел бы внука.
– Выходила бы замуж за здорового.
У Мариолы моментально высохли слёзы. Она скрипнула зубами.
– А где они теперь здоровые? Скоро и сам-то, глядишь, превратишься в вегетарианца. Только должна предупредить: здесь тебя ожидает облом. Чистые экологические овощи и фрукты нынче чересчур дороги. И не факт, что они являются таковыми. Да ещё попробуй достань! А то сунут неизвестно какую дрянь под эту марку! Нынче и редиской можно отравиться. Так что лопай, что предлагают, и молчи в тряпочку!
– Мариола! – взревел Иерохим. – Как ты с отцом разговариваешь?!
– В соответствии с обстоятельствами. А ты, папан, с каждым годом становишься всё менее адекватным. Не чуешь реальности.
На этом и закончилась их последняя стычка. Мариола с грохотом поставила перед отцом мелкий пенис крупного бизнесмена в собственном соку, потерявшийся меж двух страусиных яиц поданных на гарнир, и хлопнула дверью. Да так хлопнула, что этот грохот прошёлся эхом по ста девяноста пяти государствам. Иерохим с досады поморщился.