Он так ярко вообразил себе эту картину, что, подойдя к Кадмону, машинально спросил:
– Где тут у вас баня?
– Попариться решил? Придётся подождать. Анора не любит спешить. Да ты не переживай, твоя Пенни в надёжных руках. Уж мне-то поверь!
Его ухмылка была невыносима. Зачем они приехали сюда? Кому и что решили доказать? Неужели глупышка и в самом деле сочла это сродни подвигу, о котором брехал Ахим? Кому такие подвиги нужны? Мог ли Ахим наперёд знать, что здесь окажется её враг? А мог ли не знать, если служил тут долгое время сторожем? Значит, это его рук дело. Только вот чего он добивается? Чтобы Бокинфал окончательно разнервничался и первым обнажил меч? Симу и пару-тройку его молодцов, так и быть, он подарит Квалу, но остальные как нечего делать превратят его из луков и арбалетов в большого ежа. От стрел долго не поуворачиваешься. У Ротрама он это не раз пробовал, но четвёртый или пятый выстрел всегда настигал его и оставлял синяк если не на затылке, то на боку или бедре. Нет, открытого противостояния следует во что бы то ни стало избегать. Или всё-таки изловчиться и нанести упредительный удар? Эх, скорее бы заходило солнце!
– Нисколько не сомневаюсь, что девочкам сейчас хорошо, – сказал он, разглядывая опалённую прежними кострами кору совиного дерева и тугое переплетение корней. – У вас тут вообще всё хорошо продумано и схвачено. И охрана начеку. Не понимаю, зачем тебе понадобился я? Как телохранитель?
– А с чего ты взял, что мне понадобился именно ты?
Тон его голоса изменился, и Бокинфал, почуяв неладное, оглянулся. Он словно провалился в сон, вернее, кошмар, о котором только что думал наяву. Между стволами таинственного круга стояли и внимательно смотрели на него трое, нет, четверо воинов с косичками. Один из них медленно поднимал прицел арбалета. Остальные держали наизготовку парные ножи и топоры. Западня! Внутренний голос кричал о ней с самого начала, однако он не послушался. И что теперь будет с Пенни?..
– Пенни!!
– Меня зовут!
– Тебе показалось. – Анора гладила пенной губкой блестящую грудь новой подруги, которая лежала на жарком каменном ложе и покорно сносила причудливые ласки. Трое служанок во главе с Мойной, тоже обнажённые и истекающие потом, растирали ей ноги и плечи. – Тебе показалось.
Пенни прислушалась. Шипение воды на камнях в очаге и прикрытые ставни мешали уличным звукам проникать внутрь переполненной густым паром бани, однако своё имя она услышала явственно. Нежные прикосновения убаюкивали и не давали собраться с мыслями.