– Вот животину покормлю, тогда и тебя, да и сама вслед.
– Тебе животину жалко, а меня нет?
– Мне всех, унучек, жалко, – улыбается она и, подойдя к кровати, запускает пальцы руки в мой чуб, – только ты сам можешь о себе побеспокоиться, а животина нет. Без неё и нас с тобой не будет. Пропадём мы без неё.
– Как это пропадём? Умрём? – перспектива смерти пугает меня.
– Может, и умрём, на всё воля божья, – она шепчет молитву и осеняет крестами себя и меня.
– Тогда правильно, иди, корми животину, – соглашаюсь я и засыпаю вновь.
Так было почти каждую ночь. Я почти не видел, чтобы она спала. Прожила она очень долго. Видимо, постоянная забота о тех, кто не мог о себе позаботиться сам, продлила её тяжёлую жизнь. В восьмидесятом году она впервые получила от государства свои деньги. Восемь рублей пенсии или в переводе на возможность купить мясо в магазине: ровно четыре килограмма. Тогда же она получила первый в жизни свой паспорт. А через два года она ушла туда, куда смотрела по ночам: мимо окна, мимо улицы, мимо сада… в зовущую звёздную даль.
Я поставил лейку под кран с водой и повернул ручку на нём. Послышался весёлый шум наливаемой воды. Вдруг я услышал звук взмахов мощных крыльев и вслед за ним клёкот с нижней ветки сосны, нависшей над бочкой. Я поднял голову и опешил. На меня внимательно смотрел ни кто иной, как сокол.
Сосне уже лет двести. Она растёт у меня на даче. Это довольно мощное дерево, а точнее три дерева из одного ствола. Даже в сильный дождь я не бегу в дом, а остаюсь тут, под сосной. Крона её настолько мощная, что не пропускает через себя дождь почти три – четыре часа подряд. На сосне постоянно суетится всякая живность. То белочка прибежит за шишками, то пара дятлов и за шишками, и за личинками на сухих ветках. То клесты. По ночам прилетает филин, и громкое его уханье заполняет тишину вокруг. А трясогузки, синички, лазоревки, поползни, воробьи и оляпки тут обитают почти постоянно. Так что это не сосна, а огромная многоэтажка, ставшая местом жительства для всех её обитателей. Но соколов ещё не было, ни разу. Правда, год назад я отбил у стаи ворон соколенка. Я из мелкашки стрелял по установленной мной в поле мишени и услышал метрах ста от меня вороний гвалт, да такой словно кто-то влез к ним в гнездо. Я вышел на дорогу и увидел, как стая ворон добивают раненную большую птицу, лежащую на дороге и уже еле сопротивляющуюся нападавшим, я сразу пошёл туда, по пути выстрел, за выстрелом уменьшая количество нападавших. Когда я подошёл к раненой птице, то увидел шесть лежащих рядом мёртвых ворон. Я еще точно не знал, что это за птица, но сосед армянин сказал, что это сокол. Довольно еще молодой.