Виктор Сергеевич, механически рисовавший на листке бумаги во время доклада Колушевского, наконец, обратил внимание на свои художества. Он неосознанно изобразил в левой части несколько пятиконечных звезд разного размера, а в правой – десяток крестов, от простенького плюсика до египетского анка. Виктор Сергеевич отбросил ручку и с раздражением спросил:
– Это что?
– Статья, – спокойно ответил Колушевский.
– Вот это как раз понятно. Откуда она взялась?
– С утра гуляет по сети.
– По сети, значит… И что же она, сама на прогулку пошла? Кто автор?
– Выясняем.
– Медленно выясняете!
– Виноват… на девяносто процентов – художество Рудакова.
– Рудаков? Этот… – тут Виктор Сергеевич, не удержавшись, добавил, против своих правил, сочное непечатное выражение, – и сюда залез!
– Да. Похожее уже проходило, только с другим содержанием. Ребята работают, точное авторство установим за пару часов.
– Много читают?
– Вовсю. Самая цитируемая публикация.
Виктор Сергеевич наклонился вперед и забарабанил пальцами по столу, как всегда делал в минуты сильного душевного волнения. Взгляд его сразу же стал жестко-колючим.
– Читают, значит… Разберитесь с этим. И поскорее!
Аркадий Львович аккуратно сложил бумаги в папку.
– Разрешите идти?
– Минуту.
Виктор Сергеевич вызвал по селектору референта.
– Слушаю, – немедленно отозвался в динамике подчеркнуто-официальный голос.
– Личные вызовы были?
– Так точно. Восемь звонков от Риммы Владимировны и два от Анны Михайловны.
Началось! Сегодня вечером предстоят минимум два неприятных разговора. Можно, конечно, сказаться занятым и остаться на работе или отправиться в служебную резиденцию, тем более что график, действительно, весьма насыщенный, но Виктор Сергеевич, как человек сильный и волевой, считал унизительным скрываться. Ситуация складывалась досадная, несправедливая и потому вдвойне обидная. Этот самый Рудаков уже выпустил несколько ехидных заметок, но все же не переходил грани, отделяющей жесткую критику от личного оскорбления.
Виктор Сергеевич отключил селектор и решительно сказал:
– Разберитесь!
Аркадий Львович, внимательно наблюдавший за начальником, кивнул и ответил очень серьезно:
– Будьте покойны, непременно разберемся.