Императрица кивнула:
– До меня доходили слухи, что у моего сына есть ребенок от уличной девки. Я не придавала им значения. Кто знает, от кого понесла шлюха? Но теперь ясно вижу, что проросло именно наше семя.
Алиенора скривилась:
– Я почти ничего не знаю о его матери, да и не желаю знать. Но мне говорили, что она англичанка и любовницей Генриха стала еще до нашей свадьбы.
– Значит, грехи юности. – Императрица снисходительно отмахнулась. – Так о чем ты хотела меня спросить?
Алиенора покрутила на пальце великолепный перстень с жемчугом, подарок свекрови.
– Генрих взял на себя заботу о бастарде. Я не стану притеснять невинного ребенка, каково бы ни было его происхождение. Но не могу позволить ему навредить моим собственным детям.
Императрица отдала девочку кормилице.
– Отец Генриха прижил Эмму и Амлена от любовницы. Она умерла при родах, и Жоффруа вырастил детей при дворе. Их присутствие никогда особенно меня не беспокоило. Я воевала за корону, не было времени волноваться о подобных пустяках. Кроме того, мои единокровные братья, рожденные бастардами, были мне незаменимой опорой в борьбе. Не будь их, Генрих никогда бы не взошел на трон. Я с самого начала рассчитывала, что Амлен будет расти вместе с Генрихом, чтобы поддерживать его, и он действительно стал надежным его помощником, чего не скажешь о родных братьях Жоффруа и Гильоме. Положение Амлена при дворе зависит от Генриха. Не бойся, что этот ребенок посягнет на права твоих сыновей. Воспитай его правильно, и он будет преданным их союзником.
– Вот и Генрих говорит то же самое, – ответила Алиенора, не удержавшись от кислой улыбки. – Но Вилла больше нет, а маленький Генрих еще совсем младенец. – Она сжала пальцы в кулак. – Я хочу, чтобы мои дети занимали первое место в сердце их отца. – Произнося эти слова, она почувствовала себя несчастной, ибо изменить что-нибудь было не в ее власти.
– Так чего же ты ждешь от меня?
Алиенора подалась вперед:
– Хочу просить вас взять его на воспитание. Конечно, решать Генриху, но ведь Джеффри ваш внук. – (В таком случае мальчишка не мозолил бы глаза, вечно напоминая о понесенной утрате, и оставался в лоне семьи.) – Как вы на это посмотрите?
Императрица немного помолчала, размышляя, и медленно кивнула:
– Хорошо, я подумаю.
По тому, как живо заблестели глаза пожилой дамы, Алиенора поняла, что Матильду обрадовало предложение.