Самодельный фугас, заложенный Бадабумом, грохнул так, что
охотник всерьез испугался за целостность своего наблюдательного
пункта: ему показалось, что даже стены пошатнулись. А через секунду
сработали самодельные же «монки». Четыре взрыва послабее грохнули
практически в унисон и крупно нарезанная арматура с четырех сторон
устремилась туда, где копошилась темная масса, добивая тех, кто
умудрился выжить после первого взрыва.
— Флагман, пошел! — Гаркнул в рацию Айвэн, но командовать было
без надобности: боец свое дело знал.
Взревел двигатель, и на пустырь, ломая кусты и разбрасывая
ветки, маскировавшие автомобиль, вылетела «шишига». Правда, если бы
машину увидели ее конструкторы, они, наверное, не сразу бы признали
свое детище. Стандартный кузов с тентом уступил место
стальной капсуле, образовавшей одно целое с кабиной, на крыше
капсулы смонтирована самодельная башенка со спаркой ДШК. Все окна
прикрыты решетками, на «морде» — мощный «кенгурятник» с
лебедкой. По всему корпусу разбросаны многочисленные небольшие
отверстия — защита от зараженных, подсмотренная у заезжего
каравана. Если какой-либо твари приходило в голову запрыгнуть на
крышу машины, штурман активировал подачу газа из баллонов,
размещенных внутри капсулы, газ воспламенялся, и огонь, под
давлением вырывающийся из десятков сопел, поджаривал зараженному
брюхо. В зависимости от уровня упрямства и тупости, тварь
либо превращалась в живой факел, либо бросала свою затею и
сваливала. Сам газопровод прятался между двойными стенками
прочного корпуса и был надежно защищен от повреждений.
Застучали башенные пулеметы, поливая свинцом бесформенную кучу
уродливых тел. Айвэн вскочил, махнул страхующему его Джеку, и,
пробежав по крыше, спрыгнул в кузов стоящего у стены пикапа.
Двигатель уде работал на холостых оборотах, и, едва Джек запрыгнул
в штурманское кресло, машина сорвалась с места.
Охотник ухватился за пулемет, доворачивая ствол в нужном
направлении, и, как только пикап вырулил на прямую, открыл огонь,
поддерживая стрелка в «шишиге». Он старался бить короткими,
экономными очередями: «двенадцать и семь» — самый ходовой калибр в
этих краях. И именно поэтому — самый дорогой. Нечего боекомплект
почем зря тратить, бить только наверняка, по тем, кто еще
шевелится. А таковых практически не осталось.