– Конечно, родная, – прошептал ошеломлённый Дрей и сильно-сильно
прижал меня к груди. – И растить, и любить. Это честь и большая
радость!
В тот день мы уже несколько раз покидали спальню и даже
совершили вылазку в сад – сорвали несколько тёплых спелых яблок, а
потом нюхали на качелях их и друг друга, щурясь на солнышке. И
начали, наконец, разговаривать не только короткими фразами. Раньше
говорить было совсем невозможно – то из-за нежности, то из-за
всепоглощающей страсти, то просто от усталости.
Меня прорвало, я рассказывала и рассказывала – в саду, за
обедом, снова в спальне... Как злилась на отстранённость Дрея и его
вечную вежливость, как бесилась от Алисы Андреевны и скулила после
его незабываемого явления Виталику... вот в этой самой кровати и
выла, да, потому что явление повторялось, едва я закрывала
глаза!
Дрей делился тоже. Засыпала я, фыркая от смеха в его прохладные
кудри, под очень эмоциональное и многословное описание моих
прогулок по Ярославлю с каким-то непонятным обходительным хлыщом,
оказавшимся всего лишь бабушкиным поверенным, и мыслей по этому
поводу умирающего от ревности и паники Дрея.
А проснулась… проснулась утром. Одна… В своей талафской
спальне!!! Я вскочила, ничего не понимая, и сразу почувствовала,
что меня странно мутит… С чего бы Талаф и что за тошнота?! Может
мне стало плохо ночью и Дрей притащил меня сюда, чтобы лечить
какой-нибудь их магией?
И вдруг… вдруг я узнала это поганое ощущение, не ограничившееся
физической дурнотой. Кошки… мерзкие когтистые кошки на душе и
ледяная тоска, сковавшая горло. Дрея не было рядом не только в
спальне! Я чётко осознала, что осталась одна в целом
мире!
Кровать, с которой я поднялась, была застелена покрывалом и это
мне почему-то совсем не понравилось. Мы уходили ночью, кто вдруг
уже успел здесь прибраться?..
Найти рядом Дрея я не рассчитывала даже в глубине души, но из-за
дурацкого покрывала начала, пошатываясь от головокружения, бродить
везде и пытаться хоть за что-то ещё зацепиться взглядом и мыслями.
Самочувствие было отвратительным, намного хуже, чем когда Эйо
выравнивал свои пространства в библиотеке. Либо Связь тогда ещё не
была так сильна, либо моё состояние как-то смягчал в тот раз
Эйо.
Во второй спальне душа ушла в пятки – ни моей одежды, ни следов
вчерашнего потопа не было. Но сразу пришла спасительная догадка,
что в покои мог заглянуть Эйо... А затем сердце всё же сжалось в
орех – под креслом белело полотенце Дрея. Сущий... не убирается
вручную и попустить его не мог! Я упала рядом на колени, вытянула
полотенце, уткнулась в него носом и беспомощно расплакалась –
скомканная ткань была совершенно сухой. Кажется, кроме вопроса
«почему я очутилась в Талафе?», второй очень важный:
«