В первые же дни после моего побега Тит пытался взять Левиса
штурмом – вызывал на допросы и в лоб, под Летопись, выслушивал
ложь. Фолиант и разящий Дар Имидоров оказались тому нипочём, и вот
тогда-то в глазах судьи поселился страх, а в планах и действиях –
граничащая с паранойей осмотрительность.
Окончательно Громовержца добило то, что отвоевать опекунство
официально удалось только после месяца баталий. Главный Советник
потрясённо шептал, вернувшись с решающего заседания: «Перевес в
один голос! Уму непостижимо!.. Откуда у Левиса столько
сторонников?.. Когда и как он запудрил мозги половине
Совета?!».
За этим последовали тихие тревожные разговоры с сыновьями за
обедами и в гостиной, от которых Зора неизменно бледнела. У меня
самой не было никаких сил вникать в политику Дорсы, но самую суть я
уловила: Имидоры уже всерьёз боялись войны с Каирой. Левис
подталкивал к ней страну, последовательно выдвигая на голосование
Совета различные вопросы, незначительные по отдельности, но
складывавшиеся в путь, однозначно ведущий к конфликту с
могущественными и непобедимыми соседями. Никто не мог взять в толк
к чему это Левису, и все постоянно сетовали, как не хватает сейчас
Дрея.
Связаться с Дреем или хотя бы с Айрин не получалось и сердце моё
от этого болело и ныло. У Имидоров не было ни зеркальной Семьи, ни
переходов на Землю, а никаким посредникам мой новый опекун в
сложившейся ситуации больше не доверял.
В конечном счёте, мне осталось уповать лишь на тот самый Путь
сердца. Загадочный и опасный. Едва я пришла к этому выводу не на
эмоциях, а сознательно, как поняла, что поддерживает меня только
Ника. Она много раз горячо спорила с отцом, братьями и Зорой из-за
главного своего аргумента: она не сама вспомнила легенду, ей
подсказали Сущие. Для меня это было однозначным призывом к
действию, но вот остальные наотрез отказывались рисковать.
Оказалось, что разлучённая с женихом по приговору девушка имеет
право объявить, что не ищет для себя другой судьбы и не хочет жить
с ним в долгой разлуке. У такой исправившейся и осознавшей важность
Связи невесты всегда было традиционное право уйти к наречённому
через Безмирье. Но мои надежды сразу же разрушили из самых добрых
побуждений: этим правом за всю историю Дорсы пользовались всего
лишь несколько раз. Не пережив позора. Как способом красивого
самоубийства, добровольного ухода за грань раньше смерти: ведь
отправляться отчаянная должна без Света и без Сущего, от судейского
Доступа.