Господи, вовсе не Сущий, а Сущая! Ангел был точно женского
пола!
А я не была дурой и сложила дважды два.
Упав на колени в траву, я опустила голову и обняла себя руками,
пытаясь унять дрожь. Ведь Эйо говорил… говорил, что я смогу увидеть
её, когда завершится мой жизненный путь!
Я не справилась. Я ушла за грань, если встречает не Эйо, а…
– Эйвин?.. – вслух прошептала я.
– Да, Элис, – улыбнулся ангел. – Я заждалась!
– Я ушла за грань, Эйвин? Это... Большое Древо?
Оба вопроса дались с большим трудом, всё во мне противилось им:
я не верила в то, о чём сама же спросила!
Музыка наполнила меня изнутри, едва я призналась себе, что на
самом деле совсем не чувствую, что это провал. Соловьиные трели
летней ночью, праздничный хор в храме, ласковый прибой,
перекатывающий тёплый песок – всё это вместе и что-то ещё... Всё
прекрасное в мире, сочетаемое и несочетаемое. До меня вдруг дошло:
это Эйвин смеётся! Тревога на душе тут же начала рассеиваться.
– Я не стану помогать, Элис. Не могу прямо сейчас помочь понять.
Это твой Путь.
Она легко соскочила с качелей, словно её сдуло с сидения лёгким
порывом ветерка, и опустилась на траву рядом со мной.
От неожиданности я перестала дышать, а мои арависы перепорхнули
тем временем на протянутые к ним ладони Сущей. Эйвин поднесла
птичек к своим щекам и довольно прищурилась, словно кошка на
утреннем солнышке.
Прошло сколько-то времени, пока я молча в ступоре наблюдала за
странным, невыносимо красивым созданием. Созданием ли?.. Разве
можно такое вот создать? Кто они, Сущие? Не демиурги ли сами?..
Из головы постепенно испарились даже эти мысли, а вместе с ними
потихоньку исчезли и остатки тревоги.
В конце концов, я вышла из оцепенения и глубоко вдохнула.
Мдаа... Ничегошеньки не понятно, но на трагедию всё это
решительно не похоже, Элис!
Эйвин снова засмеялась, а я опять почувствовала, что забавляют
её именно мои раздумья, и тоже смущённо улыбнулась.
– Мне нужно к Дрею, Эйвин! – пробормотала я, словно извиняясь за
то, что не могу вот так вот тут сидеть и получать удовольствие от
тёплого, волшебного вечера в уютном садике в её компании.
– Конечно нужно, дитя моё, – пропела Сущая. – И как можно
скорее, правда? Но вот ведь вопрос: почему-то ты пошла не сразу к
нему, а сюда...
По-прежнему прищуренные глаза посмотрели на меня, но угадать в
них что-то кроме добродушной хитринки было невозможно. Она вся
вообще была невозможной и нелогичной: словно сотканная из Света, но
удивительно живая; сидящая на расстоянии вытянутой руки, но
бесконечно далёкая, потусторонняя, нереальная.