Дрея ярко и равномерно освещал фонарь, но смотрелся он в этом
свете вырезанной откуда-то и вклеенной на чёрный фон картинкой: он
не распространял это сияние вовне, а свет не давал на нём
теней.
Всё верно, вырезанные картинки. Из другого мира. Просто – из
мира. А здесь Безмирье.
Время тоже не понималось и сколько он меня нёс, я не соображала.
Минуту или сутки. Нет, точно не минуту, потому что постепенно
дыхание Дрея сбилось и моё вместе с ним. Именно постепенно и я
чувствовала из-за собственного ритма, что это не от усталости, а от
отчаяния.
Наконец он вовсе остановился.
– Элис! Подумай о близких, которые ушли.
– Умерли?
– Они ушли сюда. Подумай о ком-нибудь, кого знала и любила. И
кто ушёл.
– Папа?
– Да, ты ведь его любила...
– Очень.
– Постарайся захотеть увидеть.
– Не могу, – честно призналась я, – он ведь умер. А я… не хочу
пока умирать.
– Он не умер, а ушёл сюда, – упорствовал Дрей. – Пока просто
поверь. Зора проводит под Древом много времени с мужем и детьми,
это помогает ей спокойно оставаться с нами. Как думаешь – помогало
бы, если было бы страшно? Я тоже прихожу к матери.
– Она умерла? – мне почему-то стало очень жаль. – Я не
знала...
– Ушла, – Дрей вздохнул и поцеловал меня в лоб. – Ещё немного, и
ты поймёшь разницу. Помоги найти твоё Древо, позови отца!
Я закрыла глаза и разрешила себе вспоминать. Сразу всё, что
боялась ворошить даже когда отец был ещё жив, но уже безнадёжно
болен. Лодки и тихие обеды после пленэров на реке Уай. Безумные
путешествия по Китаю, Индии. И в Мексику в детстве. Детство…
Потрёпанный томик с Каштанкой на обложке и отцовская голова на
соседней подушке. Папа!..
– Нашли! Всё, Эйо, теперь ты, – жарко и с явным облегчением
выдохнул Дрей мне в волосы.
Мы снова тронулись с места, но скоро движение прекратилось. В
прикрытые глаза попал свет – мощный поток и точно не лампа Эйо.
Мелькнул и сразу исчез.
Дрей развернул меня вертикально и потихоньку спустил на ноги.
Поставил на свои ботинки, не отпуская и крепко прижимая. Я что,
босая? Да, он ведь несёт меня с самой больничной койки.
– Не урони светильник! И осторожно ставь ногу рядом. Сначала
только одну и с закрытыми глазами.
Я послушно потянулась мыском между его ботинок. Встала. Но тут
же пришла мысль – почему с закрытыми глазами? Параллельно и
совершенно непроизвольно взгляд направился вниз: ступня ни на что
не опиралась, только на черноту и пустоту. Она тут же начала
проваливаться и меня перекосило. Но совсем чуть-чуть, потому что
Дрей резко стиснул в объятиях ещё сильнее: не дал рухнуть или
выпустить из рук лампу.