А дальше меня словно оглушило. Если все, то тогда…
Я не могла встать и пошевелиться, лишь дрожала как
осиновый лист, жадно всматриваясь в нежное лицо своего ребенка. Была уверена,
что все - я вижу Алену в последний раз.
Очнулась, когда почувствовала тяжелую ладонь охранника
Высокова на своем плече и услышала грозное рычание Ферзя:
– Она сама идти может.
Здоровяк резко отскочил от меня, а я непонимающе
устремила взор на хищника, который с недовольством наблюдал за мной. Заметив
мое смятение, он расправил плечи, выпячивая мощную грудь, и грубо приказал мне:
– Ну!
Пересилив панику, я как в тумане поднялась и пошла
вперед за мужчиной, стараясь успокоить тяжелое дыхание. Я чувствовала, как моя
спина горит под пристальным вниманием черных глаз, но не хотела оборачиваться.
Все мои мысли были лишь о том, долго ли будут со мной возиться?
Но ведь они обещали Ферзю не трогать меня – появилась
наивная надежда. Горько усмехнулась, стараясь не верить в сказки. Их и так уже
достаточно было в моей жизни. В груди появилось страшное предположение, что об
обещании забудут, как только сядем в машину.
Да и какая разница?
Но…
Мысль, что я смогла убежать от Ферзя, дала надежду,
что и здесь нужно попытаться. Только бы
была возможность.
В машине было накурено, и стоял неприятный запах
потных носков. Задержала дыхание, сглотнула и постаралась не думать об этом. За
последние дни я к чему только не привыкла, но все же тяжело воспринимала
неприятные запахи, не представляя, как люди не чувствуют их на себе. С детства
не могла спокойно реагировать, а вот творческий беспорядок мне нравился, даже
комфортно было.
Неосознанно повернула голову и посмотрела на пятый
этаж, но свет в номере-люксе, в котором мы даже не отдохнули, не горел. Ферзь
ушел. Взял награду и поставил большую точку в этом деле.
Что же… удачи ему.
Вздохнула и напряглась, как только мужчины сели
впереди. Стоило выехать за огороженную территорию гостиницы, как водитель
раздраженно воскликнул:
– И что?
– Рули, – грубо процедил бритоголовый, поглядывая по
сторонам. Чувствовала, что он зол, но пытался выглядеть спокойным и
безразличным.
– Как выпутываться? Ты же слышал, что он сказал. А
Высоков приказал ее убрать. И я обещал… – с паникой в голосе пробубнил
здоровяк, сжимая руль с такой силой, что, казалось, кожа лопнет.