Надо становиться умнее. Все-таки академия-то некромантская! Может у них вообще тут так заведено?
Жар немного отступил. Но, пока я доставала спрятанное между грудей послание, мужчина вновь отвернулся и недовольно выдохнул.
О, свет и тьма, опять что-то не так... У меня уже даже пятки красные, все, казалось бы, смущаться дальше некуда. Но внутри снова будто что-то перевернулось, встав комом в горле.
Дэйн Люциан подобрал бумажку, бросил на меня странный взгляд и быстро проглядел текст.
— Ларина Ирис… — задумчиво произнес он мое имя, словно оно значило что-то важное. Или, не приведи светлая сила, пытался запомнить его?
Чуть дольше, чем все остальное, ректор изучал подпись и печать внизу. Потом спокойно отложил послание, неформально присев на край стола. Сложил руки на груди и внимательно посмотрел на меня. Молча.
Серые, дождливые глаза прожигали насквозь, будто рассматривали изнутри каждый сантиметр души. Казалось, будто их владельцу были известны все тайны Сумеречного мира, и теперь он видит что-то, что никогда не понять мне самой.
Я уже не знала, куда себя деть. Подол мять нельзя, рот тоже лучше не открывать, чтоб еще сильнее не опозориться.
От глубокого взгляда стало нестерпимо горячо. А ректор продолжал молчаливо смотреть, будто наслаждаясь моим почти осязаемым смущением. На миг мне даже показалось, что в выражении его глаз промелькнуло что-то насмешливое.
Пауза начала затягиваться, когда он вдруг сказал:
— Вас рекомендовала ее светлость герцогиня Ларан как подающего надежды некроманта. И, хоть вы и не дворянской крови, стены нашей академии примут вас.
Я уже готова была обрадоваться и молить доброе провидение, чтобы послало старой леди, обеспечившей мое будущее, долгие и счастливые годы жизни. Но чуть погодя, он добавил, не глядя больше в свиток и демонстрируя, что запомнил мое имя:
— Будьте внимательней в следующий раз, магиана Ирис. Вторую попытку изгнать меня в Сумеречный мир ректорское терпение может не выдержать.
Последняя фраза прозвучала, как удар плетки по голой попе. По моей голой попе!
Я испуганно кивнула и как можно быстрее покинула мрачный кабинет, который теперь вовсе ничем не пах. Щеки горели, но на лице почему-то была улыбка. И как бы холодны не были слова ректора Люциана, все равно в глубине его странно притягательных глаз, мне чудился смех.