- Хада-ар...
Хадар резко обернулся, смотрел на нее с досадой:
- Званка…
- Ты что ее за руку держишь? Ты что – бросаешь меня? Ты же со
мно-ой! Ты же отца просил! Ты целовал, обещал! Ты, зараза, а ну –
отпусти его! Что вцепилась? Что вы все в ней нашли такого?
Задрипанка нищая, подстилка для стражи! Отойди от него, гадина,
жених он мой, мы сосватаны уже – все знают! – визжала она уже не
своим голосом. Начали выходить люди из ближних домов, выглядывать в
окна. Я заледенела, замерла посреди дороги. Хадар тянул меня
дальше, а я не могла сделать и шага.
- Пошли отсюда. Я все объясню тебе, все не так, как она говорит.
Даринка, нужно уйти, она же не уймется. Пошли же.
Он все же сдвинул меня с места, мы даже прошли несколько шагов и
тут на меня налетел ураган... Она вцепилась в платок, рванула его с
моей головы, норовя добраться до волос и продолжая орать, как
резаная.
Хадар застонал и грубо схватил ее, оттаскивая. А она обхватила
его за шею, тянулась целовать, целовала, куда достанет... Он же
молча отворачивался и тащил ее обратно в дом, из которого она
вышла. Затолкал внутрь, вошел следом…
Я отмерла, как только они скрылись за дверью. Обвела потерянным
взглядом любопытствующих, развернулась и побежала в какой-то
переулок. Домой добиралась лесом, не выходя на тропу. Пустила
светляков вперед. Никого по пути не встретила, добралась до дома и
закрылась на засов. Сидела красная от стыда, без платка, потерянная
и злая. Вот это да-а - думала - вот это мне везет на парней, так уж
везет. Как проклятая... а может это семейное у нас? И одиночество –
плата за дар?
Потом злость отпустила и хлынули слезы. Лежала на кровати,
плакала и слушала, как Хадар просит, умоляет открыть, выслушать
его, что собирался рассказать все сам, что нужна только я. Закрыла
уши. Не могу, не готова, не хочу... Не отошла от того стыда еще.
Хороший парень, бабушка, только не у меня. И зачем он так со мной?
А потому, что сама позвала – услужливо подсказала память. А так бы
и не увидела никогда. Позвала, провести попросила сама. Кто же так
делает? Ой, дура-дура... Когда же я поумнею? Как жить тут буду
после такого позора?
Встала, кинула на пол суму, побросала в нее вещи – пару платьев,
бельишко, легкий платок, чулки, ботинки. Достала из-за печки
деньги, что были у нашей семьи, скрутила их в платок и обвязала им
стан под платьем. Пару вареных картошин захватила... времени не
было совсем. Написала еще записку, в которой просила пристроить
куда-нибудь корову и курочек. Приколола ее потом снаружи к двери
кухонным ножом. Хорошо хоть корова доена - мелькнуло в голове. В
карманы запихала содержимое шкатулки с амулетами, оберегами и
прочим ведовским добром. Потом поняла, что в шкатулке будет удобнее
нести, в суму запихав. Подхватила и шкатулку. Руки тряслись...