И опять я чувствовала, как ширится что-то в груди и просится,
рвется настойчиво наружу! Как шевелятся на спине волосы и рвут
крепкий кожаный шнурок, поднимаются темным облаком... Как
наполняются злым синим светом глаза… Чуяла, как дрожит все внутри
от страха за своих и немыслимой, сумасшедшей ярости и ненависти! Не
было сил молчать, и я шипела, орала, выла отчаянно, посылая стрелу
за стрелой:
- Убью-у! Ненавижу-у, твари-и...!
Охрана уже не стреляла, придерживая свои стрелы в колчанах для
меня. А вскоре я поняла, что меня заметили. Над полем разнесся
чужой вой и вдруг все, кто сражался против наших, дружно
развернулись, выходя из схватки и ринулись в мою сторону – на холм,
прорвав наш строй. А мне волосы мешали доставать стрелы и теперь их
подавали в требовательно протянутую руку. Но слишком близко уже…
слишком. Отбросила в сторону лук и выхватила саблю. Вперед меня
выскочила охрана. Бесполезно - обреченно понимала... зря все.
Но мелькнула в голове мысль, надеждой на спасение всплыло
воспоминание... И я швырнула оружие на землю, подтянулась и встала
на седло. Боевой конь стоял, как в землю вкопанный. Взмахнула
отчаянно руками, выставив вперед ладони. И голос мой звонко, с едва
слышным присвистом пронесся над полем битвы: - С-стоять! Стоять
всем!
Конная лава, не докатившись до меня, замирала. Набирал силу
хриплый мужской вой - отчаянный, горестный, безнадежный...
- Тих-хо! – скомандовала я и все звуки замерли… – С-с коней!
Оружие на землю!
Бросали… и свои, и чужие бросали. Обреченно сунулись с
коней...
- Чужакам разуться!
Вражеские воины, не отводя от меня глаз, послушно снимали обувь.
Как знали – что говорю? Как речь чужую понимали?
- Чужие! Идите в степь, до самого заката солнца идите! Потом –
спать!
В глазах уже привычно темнело и я обернулась к охране и
попросила: - Силу…
Не двинулись, не поняли... Пошатнулась, заваливаясь с коня -
подхватили. Когда я потянулась к ним губами - шарахнулись. Уже не
видела ничего… уходила. И тут меня рванули из бестолковых рук,
прижались губами. И я шепнула с облегчением: - Ох-х…
Впилась до крови, тянула в себя жизнь, что было сил. Опять
кружилась голова и затягивало в темноту. В глазах посветлело только
когда Тарус опять прижался губами, отдавая, и я снова брала. И тут
вовремя мелькнуло в голове, что убью же! Оторвалась как-то…и даже
смогла сесть. Вокруг стояли… смотрели - Владислас, люди. Нечаянно
наткнулась рукой на кого-то лежащего рядом, взглянула – Юрас.
Напряженно спросила, замирая от страха, понимая уже, кто помог мне
первым: