- Господа, я жду ваши отчёты. Но, прежде всего, я желаю знать, кто несёт ответственность за состояние дворцового имущества? - заговорила королева и вопросительно посмотрела на обер-камергера. - Месье де Сент-Эньян! Могу ли я получить от вас внятные разъяснения?
Всего лишь мимолётное облачко удивления омрачило невозмутимое лицо графа и тут же исчезло. Он аккуратно отодвинул стул, выпрямился, расправил плечи и поднялся из-за стола. Вежливо склонив голову, выражая тем самым почтение к королеве, он заговорил с безупречной невозмутимостью.
- Назовите причины для беспокойства, ваше величество. И я смогу ответить вам со всей ясностью на все беспокоящие вас вопросы. Исходя из того, что известно мне самому.
Наблюдавшие за ним де Невиль и де Грамон переглянулись. В прищуренных глазах де Грамона блеснула весёлая усмешка, тогда как де Невиль быстро поднял к лицу платок, чтобы спрятать за пышными кружевами снисходительную ухмылку. Талант де Сент-Эньяна - не терять лицо ни при каких обстоятельствах - давно уже стал притчей в языцех в кулуарах дворца.
- Объясните же мне, граф, что произошло с дворцовыми часами? - потребовала королева и слегка смягчила тон. - На днях, не далее как вчера утром, я едва дождалась свой горячий бульон к завтраку. А уж о том, что мой духовник отец Монтегю задержался к утренней мессе, и говорить не желаю. Это невозможно, сударь! Часы в моих покоях! Они не останавливались ни на минуту с того самого дня, как моя нога переступила порог Лувра! И вот же!
- Мадам! - на этот раз обычное спокойствие изменило обер-камергеру. Он даже отступил на шаг от стола, позволив себе при этом отодвинуть стул, что произвело грохот, от которого вздрогнули несколько сановных вельмож, придя в себя после неглубокой дрёмы. Достав широкий батистовый платок, граф провёл им по лбу и вискам, тщательно вытирая поступившую испарину.
- Ваше величество, вынужден признаться, я не ожидал, что последствия этой шутки перейдут все мыслимые границы приличий, - произнёс он срывающимся от волнения голосом.
- Шутки? Вы называете это шуткой? Сударь, это невозможно терпеть! Это вандализм! Сущее варварство, вот что это! - почти прокричала ему в ответ королева.
- Ваше величество, вы бесконечно правы, и я не могу не согласиться с вами, - это деликатное вмешательство Мазарини прервало бурный монолог Анны Австрийской, пока её речь не превратилась в скандальный выговор всеми уважаемому обер-камергеру. - Не поручите ли вы господину де Сент-Эньяну взять ход расследования этого инцидента под свой личный контроль? - вкрадчивым тоном поинтересовался Мазарини.