С
наслаждением вкусив этот подземный сладостный плод, от вкуса
которого мои глаза закатываются от наслаждения, а кончик хвоста
начинает подрагивать, я опять повернулся к входу в
кузницу.
Все!
Оттягивать больше нельзя. Но на сытый желудок, слушать упреки отца
не так плохо.
Подойдя к
двери, я протянул руку к деревянной ручке и, схватив за нее,
толкнул от себя. Тяжелая створка легко отворилась наружу, на
смазанных петлях, словно ничего и не весила. Отец следит за
подобным.
Хоть за
чем-то он следит…
Мне в
лицо ударил жар кузни, по ушам загрохотали частые удары молота
вперемежку с шипением раскаленного металла, который опустили в
воду.
У
наковальни, замахиваясь молотом для нового удара в кожаном
кузнечном фартуке, стоял мой отец. По его алой коже стекали
капельки пота, рога были повязаны тканью, дабы не повредить их, а
на лбу красовался платок, который впитывал пот. Его черная борода
закрывала нижнюю часть лица, придавая угрожающую и мрачную ауру
всему облику. Сильные руки с тугим канатом мышц, фартук топорщился
от небольшого пуза, толстый хвост волочился по полу вырисовывая в
пыли на полу непонятные узоры.
Немигающий взгляд отца был направлен, на заготовку,
которую он придерживал щипцами. Он смотрел так, словно стоит
моргнуть хотя бы на чуть-чуть, то его тяжкий труд пропадет и
растворится в воздухе, или растает как снег.
Я стоял
молча. Давно усвоил, что нельзя отвлекать его во время работы. Он
сосредоточен, пытается контролировать силу удара, бить в одно и то
же место, следит за температурой и еще много всего. Все-таки,
что-то да в моей голове отложилось из его уроков в прошлом. Правда,
с тех пор как я ему все высказал, он больше не заводил тем о том,
чтобы я продолжил обучение.
И, как ни
странно, он почему-то отказывался брать себе другого ученика. Есть
множество молодых демонов в деревне, которые с горящими глазами
готовы слушать его уроки, терпеть скверный нрав и вечно недовольное
чем-то лицо. Еще и спасибо скажут.
Но он не
берет учеников. Не знаю, даже почему…
— Слава
Урд, которая ниспослала на моего сына желание оторвать свой хвост
от кровати, — недовольно пробурчал отец, вытирая руки о грязную
тряпку, свисающую из кармана фартука.
Я все так
же по привычке закатил глаза, а потом, как обычно,
ответил:
— Я читал
книги допоздна.