Я так больше не могу!
Порядком остывшая вода не снимала напряжения. Закрыв глаза, даже не вслушивался в сбивчивую речь женщины.
— Вы… вы могли бы…
Она сдержанна и холодна. Но я уверен, что леди Леона была способна на многое.
— Уходите. Дважды повторять не буду.
— Он же ещё ребёнок…
О! Какое великодушие! Какое благородство. Но я знаю ему цену.
Сжал борта ванны и выпрямился, почти с головой уходя под воду. Раз про стыд леди Леона забыла, то и мне не стоит стыдится её. Леди… Язык не поворачивается так её называть! А уж тем более королевой.
Закрыл глаза. Хотелось изрыгать проклятья и крушить всё. Признаться. Вода глушила звуки. Но я слышал, как женщина в отчаянии ходит по комнате, не решаясь выйти. Мне показалось, что она верно всё поняла. Но нет.
Туфли звонко цокали по камню. Леди Леона металась.
Вынырнув, мотнул головой. Откинул волосы с лица и недовольно посмотрел на женщину. Её темные глаза сейчас напоминали глаза загнанной лани. Большие, жалобные. С влажным блеском.
Набрав больше воздуха, с силой выкрикнул:
— Ролад!
— Чего вы хотите? — тонкий возглас не был таким уж тихим. — Чего? Набиваете цену?
— А вы? Вы, леди Леона? — слышать отчаяние в её голосе было слишком приятно. — Вы цену не набиваете? Какое вам дело до несчастного мальчишки? — повернулся лицом и слабо улыбнулся.
Как же она побледнела. Было видно, что ей сложно держать себя в руках. Злость, ярость, страх. И стыд. Последний меня покоробил. Такая женщина ещё мается совестью и может испытывать стыд? Мне казалось, что она разучилась это делать ещё семь лет назад.
Долгих семь лет.
Семь чудовищных, беспросветных лет! Когда все мысли и желания были о смерти.
— Возложите дар богам и успокойтесь. Можете помолиться за душу неудачливого храбреца.
— Послушайте… — разъярённо выдохнув, леди Леона вцепилась в борт ванны и склонилась ко мне. — Мой муж — не самый хороший человек. И он сделал много ужасных вещей, — тут голос женщины дрогнул. — Настроил народ против себя. Не повторяйте этих же ошибок!
Она неожиданно замолкла.
Ошибок?! Ошибок этого слизняка? Нет! Народ этих земель отвык от железного кулака. Люди погрязли в болоте подлости и лжи. Хонрак прав: только праведный огонь исцелит их души.
— Люди, рано или поздно, поймут, что это для их же блага. Поймут и то, что пощады ждать бессмысленно. Всё будет по совести, по справедливости. И только, — я поднял взгляд, наслаждаясь смятением и тяжелым дыханием леди Леоны. Она пыталась найти хоть какие-нибудь доводы. Она считала себя правой. — Не всё можно купить золотом… или телом, — взялся рукой за кружево на корсете и потянул ткань на себя. От треска заложило уши. Упругая женская грудь в обрамлении тонкой белоснежной ткани казалась слишком манящей. — Вы ведь привыкли к такому, да? Скольких убедили звонкой монетой? А скольких прелестными ножками? Сколько ошибок своего мужа успели исправить?