- Брат Павел, может ещё
партеечку?
Мы, с ещё одним отдыхающим, старшим
инквизитором Дионидом, что был начальником отдела контрразведки
одного из имперских легионов, расположившись на деревянных
шезлонгах, неторопливо переставляли фигурки в местном аналоге
шахмат.
Очередной раз проиграв, ну не
стратег я ни разу, я только вздохнул и отрицательно помотал
головой, укладываясь обратно на лежанку и подсовывая под голову
руки.
- Прости, брат Дионид, но десятка
проигрышей подряд мне на сегодня хватит.
- Да уж, - заметил тот, с лёгкой
ехидцей, - не такого ожидалось от потрясателя границ и победителя
гномов и вампиров.
Место это, как я уже успел заметить,
было привилегированным, обычных инквизиторов тут не наблюдалось, а
отдыхающие было от замначальника городских управлений и выше.
Многие, кстати, стоило им услышать мою фамилию, тут же принимались
поздравлять и, откровенно говоря, с некоторой даже завистью,
обсуждать мои подвиги, что мнимые, что реальные - одинаково.
Поморщившись, я буркнул:
- Ну я же уже говорил, моих заслуг
там было не так много.
- Да-да, верим-верим, - снова ехидно
покивал тот.
Тут послышался хруст гальки за
нашими спинами и, обернувшись, я увидел престарелого инквизитора,
напрявлявшегося к нам и пару слуг что тащили за почтенным старцем
такой же шезлонг.
- Братья, - надтреснутым голосом
поздоровался тот и мы согласно кивнули головами.
- Брат Силантий, - приветствуем.
- Что, молодёжь, - развлекаетесь
потихоньку? - старец присел рядом, опёрся о трость, что установил
между ног на гальку, посмотрел на уходящее вдаль море.
- Есть такое, - ответил Дионид.
- Завидую я вам, - внезапно ответил
тот, поблекшими глазами взглянул на меня, посетовал, - сердцем,
душою рвался в войска, как вы, вампиров давить. Шутка ли, первый
боевой поход за тысячу лет. Да какой. Ан-нет, возраст уже, тело
подводит. Нельзя. Не пускают лекари, в бога душу мать. Почти триста
лет небо копчу, всегда верил, ждал, готовился, а осталось только
рассказы слушать, да сводки с реляциями. И ведь не остановится
Империя, дальше пойдёт, пока последний клочок родной земли у нелюди
не вырвем. А мне только сидеть и слушать. Эх, несправедлива судьба,
родись я хоть на соточку лет попозже, уж будьте уверены, в первых
рядах бы сражался.
Старец снова печально посмотрел
вдаль.