– Неужели и Педро ушел?
Ивонна отчаянно сжимала его руку, но голос ее, он чувствовал, звучал почти непринужденно.
– Да, слава богу.
– А что сталось с кошками?
– ¡Perro![84] – дружелюбно сказал консул приблудному псу, как обычно шедшему за ним следом, и снял очки. Но пес ощетинился, отпрянул назад, к воротам. – Правда, в саду сам черт ногу сломит, это точно. Уже который месяц здесь, собственно, нет садовника. Хью кое-где выполол сорные травы. И бассейн вычистил… Слышишь, как журчит? Сегодня, я думаю, он наполнится. – Аллея, расширяясь, образовала круглую площадку, потом превратилась в дорожку, которая наискось пересекала небольшой отлогий лужок с клумбами, где цвели розы, и вела к «передней» двери, в тылу приземистого белого домика с черепичной, горшечного цвета кровлей, рифленой, словно крытой разрезанными вдоль половинками водосточных труб. В этот миг, полускрытое деревьями, с трубой в дальнем левом конце, откуда сочилась тоненькая черная струйка дыма, жилище их напоминало красивое суденышко, бросившее здесь якорь. – Нет. Моим уделом были хлопоты и тяжбы из-за невыплаченного жалованья. А тут еще разные муравьи-древоточцы. Как-то ночью в мое отсутствие эти злодеи побывали в доме. И потом наводнение: сточные воды из Куаунауака осчастливили нас своим визитом, и до недавнего времени здесь пахло так, словно в саду лопнуло космическое яйцо. Но это не беда, надеюсь, ты сможешь…
Ивонна отпустила его руку и подняла цепкий побег бугенвиллеи, стлавшийся поперек пути.
– Ах, Джеффри! Где же мои камелии?
– Бог их знает.
Параллельно дому лужайку рассекало высохшее русло ручья, через которое была перекинута шаткая дощечка. Меж кустами роз паук соткал свою причудливую сеть. Стая сорокопутов с надсадными криками темной, стремительной тучей пронеслась над домом. По доске они перешли через высохший ручей и очутились у «преддверия».
Старуха, похожая, как всегда казалось консулу, на мудрого темноликого гнома (возможно, некогда она была подругой какого-нибудь страшилища, стерегущего шахту под садом), со своей неразлучной шваброй, или помелом, на плече вышла шаркающими скрипучими шагами из «передней» двери – но шарканье и скрип не совпадали, словно действия каких-то самостоятельных устройств.
– А вот и Консепта, – сказал консул. – Ивонна, познакомься с Консептой. Консепта, это сеньора Фермин.