Сердце заныло в отчаянии.
— Синди, разве не понимаешь
кто он? Мы всё испортим. Не только репутации нас
с тобой, но и всей семьи. Мы ставим под угрозу
каждого! Оправдан разве такой риск? Ты готова поставить всё
на кон?
Она всхлипнула, и слёзы побежали
из её глаз. Закрыв лицо, она осела на дорогу.
— Он ведь тот самый, Корне.
Это был он... он спас меня тогда в детстве, —
она подавилась всхлипом, растёрла текущие по щекам
ручейки и, дрожа, сжала пальцами подол платья. — Мне было
так страшно, так страшно! Я думала, что умру в том
переулке, но он... он защитил меня от них, будто
я была для него самой ценной! Это был он, точно он.
И пусть, что не помнит! Пусть для него это не было
важным, но для меня... Пожалуйста, Корне, помоги мне. Если
я хотя бы не попытаюсь...
Она подняла лицо,
и я помрачнела. Вздохнув поглубже, глянула
по сторонам, но на затемнённой улице грязнокровок
и всевозможных заклинателей стояла тишина.
— Мы можем потерять
всё, — сказала, не смотря на неё. — Можем стать
никем, если он пожелает того... Вся семья, Син. Цена слишком
высока, я не готова её платить. И пусть
я боюсь — мне до ужаса страшно! — но разве
я могу рисковать всем лишь из-за этих чувств к нему? Он,
вероятно, не причинит мне непоправимого вреда,
да и ты, — я заглянула
в её покрасневшие глаза и закусила губу.
— Ты найдёшь ещё достойного. Самого-самого. Но он...
он не тот, кто должен быть с тобой. Он тебя
не достоин.
Замерев на миг, она часто
заморгала, задержавшиеся у глаз слёзы побежали с новой
силой, сжатые на платье пальцы стали почти белыми.
— Пожалуйста... пожалуйста,
не говори так. Не забирай у меня единственную мечту.
Только не ты... Прошу тебя, умоляю, дай мне шанс. А если
что-то пойдёт не так, если он будет зол и захочет
мстить, я всё возьму на себя. Я скажу, что опоила
тебя, заставила насильно, и ты не виновата, никто
из семьи не виноват, кроме меня. Никто ничего
не узнает. Пожалуйста... прошу тебя, сестра.
Её полные влаги глаза затягивали
отчаянным желанием, болью и безграничной, давящей надеждой.
Надеждой на меня, на счастье всей её жизни, что
я могу отобрать, не дав и шанса.
— Если я справлюсь,
то и ты, Корне, сможешь получить утраченное право выбора.
Банки отца — залог нашей удачи. Разве Сентьон Кельн
от них откажется? Обещаю, я сделаю всё, чтобы после
свободу у тебя не отобрал никто. Папа прислушается
ко мне, я уверена.