– А сколько продлится этот ваш эксперимент? – поинтересовался Иван.
– Минут так тридцать-сорок. – Подумал, добавил: – От силы час.
– Извините, но какой смысл платить такие крупные деньги за абсолютно, как вы утверждаете, безопасный, и к тому же весьма кратковременный эксперимент?
Обладателя шотландского кепи нисколько не смутила подобная постановка вопроса. Он щегольски подкрутил правый ус, сказал:
– Видите ли, юноша. Пять долгих лет без выходных, проходных и отпусков я шел к осуществлению своей заветной мечты. И вот сейчас, когда я стою на пороге, быть может самого величайшего открытия в истории человечества, я просто не имею морального права медлить. А уж тем более скупиться. Я рассуждаю так: чем выше вознаграждение за участие в эксперименте, тем быстрее найдется человек, желающий это вознаграждение получить. – Серафим Евграфович лукаво подмигнул Ивану. – И, кажется, я не ошибся.
Семёнову показалось, будто Семирамидский принимает его за охотника до легкой наживы. Иван залился багрянцем, что юная курсистка, невнятно пробормотал:
– Вы не подумайте чего такого… Просто… М-м-м… Мне очень нужны деньги.
– Деньги не нужны лишь бабочкам да птичкам, – отшутился Серафим Евграфович. – Однако, юноша, поспешим в лабораторию. Здесь совсем недалеко. – Старичок азартно потёр ладони. – Мне не терпится поскорее приступить к эксперименту…
* * *
Пресловутая лаборатория располагалась прямиком в квартире Серафима Евграфовича: занимала одну из двух комнат убогой, явно не дотягивающей до царских палат хрущёвки. Вся лаборатория – комнатушка два на пять, заставленная до самого потолка (от силы два сорок) разнообразнейшей хитроумной аппаратурой.
Невиданные приборы утробно урчали, пыхтели, фыркали, сипели, изредка перемигиваясь разноцветными лампочками и датчиками. Количество кнопочек, пимпочек, пумпочек не подлежало подсчету, звёзд на небе – и то меньше.
О назначении большинства агрегатов Иван не имел ни малейшего представления. Скажу вам по секрету, гуманитарий до мозга костей, Семёнов порою не мог управиться даже с кухонным комбайном и телевизором.
В центре комнаты, на единственном свободном от приборов пятачке, располагалось сиденье, надо признать, весьма своеобразной конструкции. Оно причудливо сочетало в себе элементы стоматологического и гинекологического кресел. Странное устройство опутывала целая паутина разноцветных кабелей и проводов. Самый толстый кабель, сытой анакондой растянувшийся через всю лабораторию, соединял чудное сиденье с компьютерным монитором.