Обломался я. Потому, что чувство мнимой мощи как появилось, так
и покинуло меня. Да я, да я… Да я голой жопой ёжиков давил, ага.
Внезапно и бесследно ощущение всесилия покинуло меня. Или нет?
Что-то явно изменилось. Я как будто стал больше или чувствуется
теперь больше, как будто мир вокруг стал понятнее…
Отвлекло меня от самоанализа завершение обряда. Второй парень с
пустой корзинкой подошёл к домику и с поклоном сложил блюдца в
корзину, а взамен рядом с дверью моего домика поставил табличку со
свежей надписью. Там было написано «Тучка» затейливой вязью. Я
заметил, как один из дедов упаковывает принадлежности для письма в
коробочку. Прямо на месте и табличку на дверь повесили, я хмыкнул
про себя, сервис, однако.
Жрецы же собрались возле стариков Хига. Аюми как раз
обеспокоенно интересовалась, не нужно ли перевязать руку раненому
парню, на что тот с улыбкой убрал полотенце, показав тонкий шрам.
Обалдеть. Не был бы я духом — сломал бы челюстью себе пальцы на
ногах. Не могу еще привыкнуть ко всей этой мистике.
Один из старичков сказал, что раны, через которые дарят первую
кровь Хранителю или духу дома, всегда заживают полностью за три
дня. Даже шрама не останется. Но, строго посмотрев на собравшихся,
добавил, что так происходит только в первый раз.
— Когда наступит время кормить Хранителя, раны так быстро
закрываться не будут, но и воспалиться не смогут. Можно бинтовать и
зашивать, но антибиотики и лекарства не нужны, — затем старик
усмехнулся и добавил: — Ну а если не верите, то можно и
антибиотики, но ни одна рана, из которой добровольно кормили духов,
не беспокоила владельца. Даже если кормили демона, и то умудрились
выжить.
На эти слова тот получил толчок в бок от старушки и, недовольно
покряхтев, начал прощаться.
— Табличку с именем не мыть, с Дома не забирать, Тучка может
разозлиться, — а, кстати да. Я подумал только, что её забрать
могут, и аж злость клубиться начала. — Когда убирать будете: просто
перекладывайте с места на место. Мыть её и протирать тоже не надо:
он сам будет всё делать.
— А почему он, а не она? — задала вопрос милая, светловолосая
девочка лет десяти из любопытных.
— Потому что волосы безымянной мико забирает только мужчина, —
ответила ей бабушка Аи.
— А почему безымянной? — тот же голосок.
— Некоторые мико, те, кто рождается в храме, не имеют имени, —
зазвенела своими колокольчиками зеленоглазая. — Мы растём при храме
и в двенадцать лет выбираем имя сами, но никому не говорим. А когда
в Дом Духа заселяется Хранитель или появляется новый дух Дома, то
мы говорим духу своё имя первый раз в жизни. Он первый слышал, как
зовут меня, и поэтому я смогла услышать, как зовут его. Так в
Законе написано: мы первые в этом мире, кто слышал имена друг
друга. Меня, кстати, зовут Ая, — рыжая очаровательно улыбнулась
девочке, которая, удивлённо раскрыв рот, слушала небольшой
рассказ.