Слова прогремели на всю Эспланаду,
эхом отразившись от стен и мемориалов Прометиума. Я спустился с
трибуны, прошел между расступившимися Инками и слегка коснулся
склоненной головы Вихря. Изваяние Прометея, под чей дланью с
лепестком огня мы находились, неподвижно и сурово следило сверху, а
над ним, совсем близко, нависал хищный силуэт «Мстящего». Тишина,
повисшая над площадью, стала пронзительной настолько, что я
различал стук собственного сердца.
— Я принимаю твою клятву,
Вихрь.
Вновь появилась призрачная, видимая
только мне таблица дополненной реальности, в которой загорелась
новая зеленая строчка. То же самое, очевидно, увидел и Вихрь,
потому что в нем вспыхнуло торжество. Инкарнатор выпрямился и четко
отдал салют:
— Айве, Грэй!
Директива «Первый Легион»
обновлена! 218/1000 Инкарнаторов.
В интерфейсе управления, уже немного
подстроенном когитором под меня, состав Первого Легиона насчитывал
тысячи Инкарнаторов и Одержимых, приносивших присягу еще самому
Прометею. Большинство – выбыло, помеченные иконками KIA (погиб в
бою), MIA (пропал без вести) и POW (захвачен в плен). Уцелевшие
были редкими зелеными штрихами в длинном алом списке позывных.
Когда я обнаружил Звездный Выстрел и директива полностью
«раскрылась», выживших было меньше двухсот, но многие старики
вернулись с разных концов Земли, услышав мой клич или найденные
Кошками. Таково было одно из условий, выдвинутых Рашидовым, и на
этот раз его клан приложил отнюдь не фиктивные усилия. Помимо
прочего, в течение последних месяцев мы активно занимались их
поиском и возвращением в строй. Это было нелегко, но некоторых
результатов мы добились. Почти все изгнанники вернулись в Город, а
Святые и прочие ренегаты по большей части были либо обнулены, либо
уничтожены. Какая-то часть Инков, несомненно, останется ненайденной
на Земле, но их число будет незначительным, и без системы Стеллара
все они рано или поздно уйдут за Грань.
Инки звезды Вихря продолжали приносить
присягу один за другим.
— Я, Принцесса, Инкарнатор
Стеллара….
— Я, Хефе…
— Я, Шило…
— Я, Буревестник…
С каждой клятвой вспыхивала новая
зеленая строчка. Я принимал каждого, глядя в их глаза, и видел там
свое отражение – светоносного Инка, похожего на распростершего
крылья ангела. Это было странно, но в пси-поле, объединяющем нас,
стало ясно, что они, помимо священного трепета, испытывают смутную
тревогу – но не за собственную жизнь, а за меня. Потому что именно
я был тем стежком, что сшил их воедино, объединил целью и дал смысл
существования – и Инкам было страшно представить, что произойдет,
если разорвать его. Несмотря на всю свою мощь, я виделся им тем,
кого нужно было защищать, и каждый – особенно это ощущалось в
побывавших в Ургенте – был готов отдать ради этого свою жизнь.
Невероятное ощущение – особенно если вспомнить, кем многие из них
были в прошлом.