После их отъезда моя мать произнесла:
– Я, конечно же, все равно не могу вообразить, чтобы это было привидение, но искренне надеюсь, что мы переедем в дом, где люди не будут испытывать таких неудобств; я вполне понимаю, что можно испугаться, увидев у себя в спальне незнакомца.
За три дня до нашего переезда в новый дом я была на длительной верховой прогулке и легла спать очень усталой. Стояла жара, и занавеси над кроватью были подняты. Я успела крепко заснуть, когда что-то меня разбудило, но что именно, я сказать не могла (к тому времени мы уже так привыкли к шагам наверху, что ни я, ни матушка от этого звука не просыпались). В комнате всегда горела лампа, и в ее свете я увидела высокую худую фигуру в рубахе. Одна рука незнакомца покоилась на сундуке, стоявшем между окном и дверью. Лицо было повернуто ко мне. Удлиненное, тонкое и бледное, это было лицо юноши, выражавшее такую грусть, которой я не забуду никогда. Разумеется, я была ужасно напугана, но больше всего я боялась, что проснется матушка. К счастью, она спала крепко. В этот миг часы пробили четыре, я пролежала без сна еще около часа, прежде чем решилась снова посмотреть в сторону сундука. Но когда осмелилась, то там уже никого не было, хотя я и не слышала, чтобы открывалась или закрывалась дверь.
Всю оставшуюся ночь я не сомкнула глаз, и когда Кресвел, как обычно, пришла утром, я крикнула ей:
– Дверь открыта, ты, должно быть, забыла вчера положить ключ на сундук.
Но она ответила, что дверь заперта, и, к своему удивлению, я обнаружила ключ на обычном месте. Когда я рассказала обо всем матери, она выразила признательность за то, что я не разбудила ее, и настояла на том, чтобы мы не рисковали и не задерживались в доме еще на одну ночь. Так что сразу после завтрака мы стали собирать вещи, чтобы успеть к вечеру переехать.
Перед отъездом Кресвел и я обследовали всю нашу комнату, но не обнаружили никаких потайных ходов.
Волнения, которые начались затем во Франции, и наши семейные заботы постепенно вытеснили из памяти историю о призраке. Однако одним зимним вечером моя матушка заставила меня рассказать эту историю миссис Хор.
Искаженная версия, упомянутая вначале, очевидно, является историей, которая появилась в «Корнхилл Мэгэзин» и принадлежала перу преподобного С. Баринг-Гуда, довольно известного автора. Впоследствии он написал лорду Галифаксу, приложив полученное им письмо: