— Ну как же? Вы разве не
знаете? Василиски, они же —
пре-смы-ка-ю-щи-е-ся, — по
слогам произнесла я. — А у всех
жаб, змей и ящериц кожа хо-лод-на-я. И мокрая. Ффууу-у, просто!
Глядя, как каменеют его скулы, поняла, что тему я выбрала крайне
неудачную, и замолчала.
— Какими еще познаниями о
василисках вы меня порадуете, адептка? — вот, руки у него теплые, а голос
ледяной.
— Про ядовитое дыхание и
смертельный взгляд говорить или вы и сами в курсе? — робко уточнила я, осознавая, что копаю
себе могилу. Глубокую такую, основательную могилу, туда и метла моя
поместится...
— Ядовитое? — ошарашено переспросил василиск.
— А что, нет? — я правда заинтересовалась, а так как меня
еще не убили, радостно воскликнула:
— Так ваш вид не до конца
изучили!
— Вы меня еще на органы
разложите, — возмутился он. А
заметив мой задумчивый взгляд, поспешно предупредил:
— Не советую.
— Да нужны мне больно ваши
органы! — искренне оскорбилась
я. А он так же искренне застыл в недоумении. Обиделся, что ли? Я с
минуту подумала, оценивающе разглядывая молодого мужчину, и все же
призналась, чтобы он не сильно расстраивался:
— Нет, кое-что из органов
меня, конечно, интересует... Только вы вряд ли захотите показать, а
я посмотреть...
Приступ безудержного кашля опять скрутил декана. А я поняла, что
очень сильно хочу посмотреть, но боюсь. И я стала рассуждать вслух,
пытаясь найти решение проблемы:
— Выход, конечно, всегда
есть, и любопытством я не обделена... Только вы-то сами вряд ли
станете честно описывать, да я бы и сама приукрасила, если бы кто
спросил... А может мне кто-нибудь другой расскажет? Ну, из тех, кто
уже видел?
Кашель резко усилился, василиску пришлось одной рукой о колонну
опереться, чтоб равновесие сохранить. А я задумчиво продолжала
рассуждать, ведь если ведьмочка о чем-то думает, ее уже не
остановить.
— Тот же магистр Каллохен,
например... Как думаете, он успел рассмотреть цвет ваших глаз? Или
вы его раньше обездвижили?
На декана жалко было смотреть. Он захлебывался. Сначала кашлем,
а потом нервным истерическим смехом. Он даже руку мою отпустил.
Точно простудился, причем сильно! Уже и горячка начинается. И бред.
Потому что он обнимал колонну, ржал и говорил себе под нос, что
точно кого-то там убьет. Ну, не меня же!
Я тут же вспомнила про настойку и полезла в карман, а то ведь
останется так мой вопрос без ответа. Ни «да», ни «нет» мне сказать
не может. А я гадай, какие у него глаза под очками, нет уж, пусть
лечится и отвечает.