— Вы у меня сейчас всю
кастрюлю съедите! — рыкнул он и
бросился ко мне.
С диким визгом вскочила на ноги прямо на кровать и замахнулась
единственным оружием —
подушкой.
— Вы говорили — вы приличный! — со всего размаху ударила его ей по
лицу.
— Вы говорили — уравновешенный! — второй удар, с другой стороны.
— Вы говорили — не сделаете ничего плохого! — третий удар.
Подушку из рук вырвали с шипением:
— Убью лучше!
Как это убьет? Меня?
Умирать я не собиралась. Я еще молода и красива, мне еще жить и
жить! И не важно, что василиск так не считает. Пришлось прибегнуть
к крайним мерам. Бабушка учила, что шок — лучшее лекарство от ярости.
— Не убивайте, я вас
люблю!
С этим отчаянным визгом я с кровати прыгнула прямо на него,
повиснув на его шее, и звонко поцеловала куда попало. Попала в нос.
Декан от неожиданности пошатнулся, подушку из рук выпустил, а я еще
ногами его обвила, чтобы не упасть. Срам, конечно, в одной рубашке
на мужчине висеть, но зато он про убийство и думать забыл. И,
кажется, дышать даже перестал.
— Чокнутая! — крикнул он после минутного ступора и начал
меня от себя отдирать. - Бешеная!
Я отдиралась от него плохо, потому что держалась крепко. На нем
даже рубашка где-то треснула, судя по характерному звуку.
— Ненормальная!
Пусть ненормальная, зато цеплючая. Он, пока пытался меня от себя
отцепить, столько слов новых произнес...
Наконец разжал мои руки, схватил за талию, размахнулся и швырнул
меня в кровать. Я мягко приземлилась и испуганно замерла, не сводя
с него взгляд. Неужели все-таки убьет?
—Да, чтоб я еще раз... Да,
чтоб... — он тяжело дышал и,
видимо, слов подходящих и цензурных не находил. Да и выглядел он не
лучшим образом: на рубашке пятно от бульона, капнувшего с ложки при
дегустации, короткий рукав по шву порвался, пара пуговиц тоже
отлетело, сам взъерошенный, в красных пятнах. Жуть, короче!
— Ведьма! — зло бросил мне напоследок, словно
оскорбление, и вышел вон, громко хлопнув дверью. А потом еще чем-то
там хлопнул. И звякнул. И уронил, что ли, что-то тяжелое.