– Как же ты так, милая?
– Камень там злой. Упал прямо в родник на дне. Закрыл свежую
воду. Я хотела его оттолкнуть, но не смогла. Очень тяжёлый.
Небольшой, а тяжёлый. Потом лапки заболели. И я заболела.
Утомившись, Масяня опять положила голову на плечо отца. А
водяник абсолютно по-человечески поднял лицо к небу, чтобы дочь не
видела его слез. Вот за что их нечистью называют? В них столько
живых, искренних, светлых чувств и эмоций. Не у каждого человека
такое встретишь.
– Где, говоришь, этот камень?
Я так разозлилась на булыжник, который мешает жить семье милых
водяных, что решила сейчас же пойти и выбросить его из озера. К
чертям собачьим! И, не слушая подсказок и указаний, на каком-то
чутье и внутреннем зрении увидела над дальним краем Масяниного
озерка темное облачко.
– Ну, гадость, держись!
Скинула на рюкзак ветровку, стянула кроссовки и штаны. Осталась
в майке, которая была длиной до середины бедра. Для нашего мира
выглядела почти прилично. Но леший и водяной старательно отводили
от меня взгляд. «Невинны, как дети», – хмыкнула я и полезла в
озеро. Вода была ледяной, что мгновенно остудило мой пыл и гнев. Я
остановилась: «Умом, что ли тронулась? Что за жажда подвигов?» И
совсем было решила повернуть назад, но, увидев три пары глаз,
которые с берега смотрели на меня с надеждой, вернуться не смогла.
«Ведьма я или кто?» – подбодрила сама себя и нырнула. То, что я не
ведьма, а идиотка, стало понятно через двадцать секунд. Камень был,
и был он очень непрост. То ли колдовство чёрное, то ли
радиоактивность высокая. Это я увидела. Как и то, что было это не
по силам начинающей ведьме. Вернее, не по жизни. Не я его, а он
меня отправит к чертям собачьим. Хорошо бы быстро, а то ведь может
медленно и с мучениями. «Поздно пить “Боржоми”, когда почки
отвалились», – я схватила булыжник размером с мой кулак и вынырнула
на поверхность. Плыть с камнем было трудно, и я побрела к
берегу.
– Дедушка Лёша, куда бы эту дрянь схоронить так, чтобы никого не
задело? Очень сильное колдовство на нём. Смертельное.
Пока моя нечисть собиралась с мыслями, я старалась идти как
можно медленнее. Мне, кажется, уже всё равно, а их зацепить не
хочется. Правда, Масяня уже больна.
– Эх, матушку бы попросить, так ведь не дозовешься, – вздохнул
леший.
– Что за матушка?