– Светлых восходов, леди, – от счастья Дори сияла ярче светила.
– Господин шут уже спрашивал о вас.
Я мысленно застонала. Отпустите меня домой, пожалуйста! К
дочери, к коту, к моим акварелям и книгам. Люди, я не стремлюсь в
героини местного эпоса, я не умею спасать миры, и я никогда больше
не пойду в поход. А как же Френки? Ведь эти балахонистые «отцы»
выкорчуют её с корнем. И не только из мозгов людей, но и в
буквальном смысле слова – из почвы планеты. «Вставайте, леди, вас
ждут великие дела!» – сказала я сама себе и пошла здороваться с
кошками.
«Кися, а как мне у ваших узнать вот об этих людях? – я
продемонстрировала кошке свое воспоминание о «святых отцах», заодно
почёсывая за ушком. – Для меня это важно».
«Спрошу у своих, – жмурясь от удовольствия, ответила Кися. –
Зайди попозже, как малышей покормлю».
Укладывая мои волосы, обычно сдержанная горничная щебетала, как
птичка:
– Их милости закрепили за нами покои. Такие, как у вас, только
больше. Чтобы для Бити было место.
– Бити – это дочка Аша? И как вы с ней ладите?
– Она хорошая девочка. Мы с ней давно уже дружим. Она не против
того, чтобы мы были семьёй.
Дори еще что-то рассказывала, но я слушала вполуха, размышляя о
том, как же избавиться от «святых отцов» и уберечь Френки от
смертельной опасности.
Шико мерил коридор нервными шагами, мучаясь ожиданием.
- Светлых восходов, леди! - бросился он ко мне - Наблюдатели
сегодня будут после завтрака. Вы сможете присутствовать?
- Да, сударь. Мне будет интересно.
Похоже, представители городов встречались с бастардом не
впервые. Они по приятельски поприветствовали друг-друга,
поклонились мне:
- Светлых восходов, леди. Рады знакомству.
Наблюдатели рассказали, что из Столицы балахонистую мерзость
Совет выбил сразу, как только они начали визгливо проповедовать о
сожжении неугодных. Причем, выгоняли не через портал, а просто за
ворота. С напутствием: еще раз увидим отправим уже порталом, но в
кандалах на рудники. В этом мире не было смертной казни. К людским
ресурсам относились бережно и даже самых отпетых злодеев заставляли
приносить пользу. Правда, как уточнил Шико, такие были большой
редкостью. Чаще всего к каторжным работам приговаривали максимум на
полгода за пьянство, драки, воровство, клевету и жульничество.
Месяц - полтора тяжёлого бесплатного труда, на хлебе и воде
исправляли большинство нарушителей. Тому, кто попадался повторно,
рудники, каменоломни или галеры были обеспечены до конца дней его.
"Святые отцы" отнеслись к угрозам серьезно и больше пока в Столице
не появлялись. Зато в Порту их было много. Проповедуют свое
бесноватое учение на улицах и даже молельный дом какой-то открыли.
Странно то, что у них у же какая-никакая паства появилась. Адепты
жертвуют на постройку храма Всех Святых сами и собирают
пожертвования по знакомым.