– Вот даже как...
Ближе к Раед-Алшаме лес оказался
заботливо вырублен – судя по всему, для того чтобы гипотетический
враг не смог подобраться незамеченным. Чуть дальше нашлась еще одна
линия обороны – рукотворный канал, идущий от реки в обход городской
стены и создающий классическую водную преграду, очень широко
использовавшуюся в земном средневековье. Впрочем, из-за чересчур
мирной жизни здесь также образовался пригород, а вслед за ним и
многочисленные мосты, напрочь убившие саму идею неизвестного
фортификатора. Как итог, передо мной оказалось нечто вроде Венеции
– основательно загаженной и попахивающей, но весьма оживленной.
Возле нашего судна деловито сновали рыбацкие плоскодонки, впереди
медленно полз через реку внушительный паром, по берегу бродили
черно-белые коровы...
– Путники, на выход, – проревел с
центра баржи капитан. – В лодку!
Причалившее к борту суденышко
забрало меня и остальных пассажиров, доставило нас к ближайшей
пристани, после чего свалило по своим делам. Недавние собутыльники
тоже не стали задерживаться и один за другим скрылись между
невысокими желто-серыми домишками, оставив меня в полном
одиночестве.
– Господин, вам нужен ночлег?
– Чего? – я непонимающе уставился на
объявившегося возле меня чумазого пацана лет десяти. – Какой
ночлег?
– Отец комнату сдает, – ничуть не
смутившись, пояснил тот. – Дешево.
– Нет, не надо.
– Если передумаете, возвращайтесь
прямо сюда, господин. Дешево!
– Понял, спасибо.
– Обязательно возвращайтесь. Мама
готовит вкусные лепешки. И варенье.
– Да-да, понял...
Отвязавшись от зазывалы, я пересек
ров по шаткому деревянному мосту, дошел до ближайших ворот и
пристроился в хвост небольшой очереди, состоявшей из точно таких же
путников.
За время путешествия окружавший нас
климат неуловимо изменился – дожди остались далеко позади, солнце
воспрянуло духом и щедро поливало землю ласковыми теплыми лучами, а
успевшая пожухнуть растительность вернула себе сочные краски. Одним
словом, из осени я перенесся в лето – позднее, но очень приятное.
Вторым серьезным изменением оказался говор толпившихся рядом людей
– хотя мне было понятно каждое их слово, гласные звуки в этих краях
тянулись чуть дольше, а речь воспринималась как более плавная и
мелодичная. Учитывая эту разницу, неудивительно, что дежурившие на
входе в город солдаты мгновенно идентифицировали меня в качестве
уроженца северных провинций.