Макар невольно фыркнул, но у костра его то ли не услышали, то ли просто внимания не обратили.
– Будь нам охота с дурнем почесать языки, Битюга бы вон позвали, он на кашу дюже падкий. Потому и говорим с тобой, что для сотни ты кровь от крови…
– Ну да! Я уж зарумянился. Дальше валяй!
– Угу. Касьян, плесни кваску, будь милостив. Ага… вот так. Ух, хорош! Так вот, все вроде в сотне у нас, как и следует, только ты глянь-ка вот как. Отчего, скажи, долю Семена Копаня, новика, из первого же похода мы домой везем, а не он сам? Меч его только двоих половцев посечь и успел. С чего? Ну?
– Так молодой еще… был. И с двумя сразу, да пешим.
– Да? А железо, помнишь, он куда поймал?
– В брюхо. Не повезло. Сколь мучился перед смертью, и вспомнить тошно.
– Нет, ты вот скажи – почему?
– Потому! Говорю ж, молодой был, – Устин никак не мог взять в толк, чего от него ждали товарищи.
– Молодой – не молодой, а обоих враз посек, – буркнул Пимен. – А пырнули-то его ножом засапожным. В голое брюхо.
– Так я и говорю, молодой еще, доспеха путного не имел. Что был – и тот с учения остался.
– Во-о-о. – протянул Степан. – А теперь ты мне еще вот что скажи. Видел, как ратники Пантелея легли?
– Ну, не успел я к ним. Не успел! – голос Устина сделался враз злым – до сих пор, видать, себя за свою оплошку у обоза корил. – А ты меня, что, за мое брюхо виноватить собрался, что ли? Так и ты к ним не поспел, не тебе и корить! Перед бабой и детьми Пантелея сам повинюсь, не твое дело!
– Ага, вот только и дел у меня, что с твоей задницей суды рядить. Сам с ней разбирайся. И не винит тебя никто, успокойся. Я ж совсем другое спросить хотел. Раны их видел? Куда их железом достало? Ну?
– Так все видели. И что? – заскреб бороду Устин.
– Видели, да не думали! Пантелею куда досталось? Ну?
– Так сулицей ему, в лицо.
– О! – поднял палец Пимен. – А Власа куда?
– Ноги ему покромсали, в куски. Кровью истек.
– Верно, – продолжал свое Степан. – И Кудлатого срубить не могли, покуда щит не излохматили до рукояти. И Макара по ноге только и смогли достать, а бронь бы поплоше оказалась – и его бы хоронили со всеми.
– Да знаю я! К чему клонишь?
– А сам подумай: Копань в брюхо железо словил, просто потому, что кольчуги справной у него не нашлось. Пантелею сулица голову пробила, с чего? Личины у него на шлем не было. И у Кудлатого щит – одно дерево, без накладок. Влас один бы всю свору порубал, да по ногам достали. И Макар сейчас бы в телеге не валялся, коли бы ноги железом закрывал. А остальные – что, по-другому легли? У Бориски коню голову рубанули, да пешего уже стоптали. А…