Тут зажегся зеленый, и все, в основном, скорее побежали на ту сторону, потому что путь открыт для пешехода, как известно, секунды четыре. Но некоторые, особо милосердные, у кого такой прямо непосильный переизбыток сердца, – схватили эту бабу (а именно Зину) за руки и за плечи и за локти и за бока, поставили ее стоймя и заорали на нее от всей души: «Какого хрена ж тебя несет, блядь бухая, мать твою ети, сдохнешь ведь ни за грош, дура неумытая!»
И неумытая дура Зина вдруг резко вся подтягивается, будто ее поддернули на ниточках, держит спинку, которая у нее под рваной по заднему шву кофтой, надо сказать, абсолютно голая, ставит ручки по-балетному кистями от бедер, а ножки в третью позицию, сильно раскрывает свои круглые глаза наподобие желтых сигналов светофора и гордо говорит:
– Меня послали. Вы меня не трожьте. Ребята послали. В маазин… Вот сюда, в стекляшку. Щас водочки куплю и назад. Не мешайте мне, пожалуйста. Ребяточки ждут.
Ну, тут даже святые отшельники из тех, что питаются этими… ну… аскаридами? Акридами, да! Даже они плюют слюной себе под ноги:
– Тьфу на тебя, идиотина, подыхай как хочешь. Одной пьянью меньше.
И Зина, все еще держа спинку, гордо вытянув вверх и немного вперед длинную жилистую шею и семеня своими галошами, мелким балетным шагом чешет в стекляшку, где ее дальнейшие жизненные пути теряются. Как думают пешеходы, забыв об этой пьяной идиотке Зине через две минуты.
На самом же деле Зинаида покупает на собранную ребятами мелочь два пузыря самой дешевой водки и баллон пива «Очаково» и снаряжается в обратную дорогу. На красный, само собой, свет. Где мы, проследив за ней до разделительной полосы, временно ее оставим, потому что пьяных, как следует из национальной идеи, бог бережет и море им по колено.
И с этой северо-западной магистрали перенесемся наоборот на восток, а точнее северо-восток, где Европа подбирается к Азии, или, что звучит более зловеще, хотя исторически оправданней – Азия протягивает свою мозолистую уральскую руку (или ногу), хватаясь за край Европы и постепенно заглатывает ее, если можно представить себе широкий скуластый рот на конце руки или ноги, почему бы и нет. Подобные образы – не редкость в мозгу, «осыпанном алкоголем», как замечательно выразился поэт Есенин, высоко ценимый, кстати, запойною Зиной за его излюбленную проблематику.