Отчего-то лежать на спине было неудобно, и я вновь перевернулась
на бок. Боли, от которой потеряла сознание, больше не было. Но
ощущения и восприятие телом окружающего мира изменились. Горло
саднило, в голове стоял непрекращающийся гул, суставы рук и ног
ломило. Так плохо я себя не чувствовала даже в своем старом теле.
Не так, как при трансформации, но очень близко. Попыталась
выдохнуть и освободить легкие, чтобы вздохнуть побольше свежего
воздуха, но получился протяжный жалобный стон.
— Очнулась? — голос спрашивающего двоился.
Попыталась открыть глаза, но ресницы слиплись.
— Подожди, сейчас помогу!
Узнала голос Инка и почувствовала, как на веки положили хорошо
смоченную травяным отваром тряпицу. Календула, ромашка, шалфей —
определила состав, вдохнув запах жидкости.
«Где взял?» — мысленно задала вопрос.
— Госпожа Дори по рецепту Френки сварила.
«Немного пропорции перепутала, но не критично».
Не отвечая, друг продолжил промывать мои воспалившиеся веки.
Немного терпения, и я увидела встревоженное лицо стража, нервно
дёргающего хвостом Филиппа, прекрасный ствол Френки.
«Опять отвлекаю тебя, дорогая», — повинилась перед Разумной.
Но моя разговорчивая подруга молчала, хоть и бормотала что-то
себе под несуществующий нос.
«Что с ней?!» — спросила у Инка.
— Работает.
Кот прыгнул ко мне поближе и, потеревшись мордочкой о щёку,
спросил непривычно ласково:
— Как ты, душа моя?
«Мы с тобой еще поживём!» — оптимистично ответила на его
вопрос.
Потянулась почесать за ушком и замерла, глядя на руку. Тонкие,
узловатые пальцы, обтянутые сухой, сморщенной кожей заканчивались
толстыми, темными, как когти, ногтями. Вытянув перед глазами и
вторую руку, убедилась, что это мои конечности. Сцепив зубы, чтобы
не заорать от страха, осторожно ощупала голову. Волос нет. Как нет
и носа. Вместо ушей слуховые отверстия. Под ладонью ощущение грубой
смятой бумаги. Опустила взгляд на тело. Увидела только чёрный плащ,
под которым мы прятались с Филиппом.
— Кем я стала? — прокаркал мой вопрос чей-то хрипло-скрипучий
голос.
Инк отвел глаза, кот продолжал ласкаться, но всё это молча.
Боясь услышать свой новый голос, повторила вопрос ментально:
«Кем я стала? И почему?»
«Потому, что думать надо, когда делаешь, — как-то устало
ответила Френки. — Я вторую декаду бьюсь над составом твоей крови и
кодом ДНК. Интересно, конечно, но... Не думала никогда, что,
получив уникальный образец для исследования, буду так сильно
огорчена. Мышь, что ты делала перед тем, как случилась эта
аномалия?»