— Никуда я не собираюсь отсюда съезжать! Мне с вами жить
нравится. А сейчас, пожалуйста, давай спать. Завтра день будет
длинным.
Мне снился снег. Белый, облепивший ветви деревьев, хрустящий под
подошвами моих валенок. Задрав голову, я смотрела, как из
светло-серой пелены неба на меня, на окружавший меня лес, на
полянку, на которой я стояла, планировали большие серые хлопья. Чем
ближе опускались они, тем светлее становились, а упав на рукав
тулупчика, казались обрывками белоснежного кружева, разодранного
кем-то высшим на миллионы частиц и выброшенного за ненадобностью.
Когда я перестала топтаться, наступила такая тишина, что было
слышно шуршание снежинок, касавшихся друг друга в полёте.
— Агуня! Агуня! — донеслось издалека. Я знала, что зовут меня. В
новые места, в новый мир.
Проснувшись, лежала, боясь расплескать ощущение той тишины и
покоя, какое чувствовала во сне. Сейчас встану, и всё испарится,
как тот снег под горячим солнцем. Необходимо сделать массу дел,
побывать в разных местах, переговорить с разнообразными разумными.
Кстати, что там с Советом Мудрейших и почему Океан пора от них
спасать?
— Какой красивый сон сегодня у тебя был! — потянувшись, сказала
проснувшаяся Реста. — Как прогулка по облакам.
— Вот как ты умудряешься смотреть мои сны? Я же в твои не
лезу.
— Не знаю. А моих не увидишь — мне ничего никогда не снится, —
ответила теватка и сменила тему: — Иди в душ, а то я опять долго
буду плескаться.
— Реста, скажи, можно в учебке достать два нарядных платья? Мы
же сегодня идем на праздник, а в комбинезонах как-то не
радостно.
Девушка подошла к своему отделу шкафа и распахнула дверцу,
которую при мне ни разу не открывала. В узком отсеке гардероба
висело несколько вечерних платьев. Искусная вышивка украшала почти
каждую вещь.
— Выбирай! Советую выбрать вот это, — и она протянула мне нечто
бирюзовое. — Подойдет к твоим глазам и косам. И крой у него более
свободный. Остальные мне строго по фигуре шили.
Она провела ладошкой по ткани, словно лаская.
— Моя сестра была мастерица вышивки и кроя. Любила меня
наряжать. Эти платья — память о ней. Перед нашим отъездом заставила
уложить их в багаж, — заметив, что я даже не решаюсь прикоснуться к
столь значимой для неё вещи, Реста перекинула платье мне на руку. —
Сестре было бы очень приятно знать, что её творение не висит в
шкафу музейным экспонатом, а радует прекрасную девушку Агапи.