Для градчан – цепь скал заслоняла раннее солнце, тени её тянулись по всему холму. Дорога вела к храму, а за ним, в самой высокой, серединной части гребня, восседал на лебеде Солнцебог.
Прямо из скалы высекли эту статую безвестные древние ваятели. За головой гиганта, вдесятеро превышавшего ростом самые старые деревья, сняли верхнюю часть гряды, так что лик бога рисовался в проёме, на фоне неба. Сурин, зовомый также Гопалой, был кудряв; от головы его расходились девять острых лучей, уже частично обрушенных. Язвы времени виднелись на обнажённом торсе. Бог улыбался, держа вниз ладонью правую руку. В молодом лице его и в загадочной усмешке проступало нечто женственное. Могучий лебедь, осёдланный Сурином, далеко раскинул крылья – конец одного из них был обломан давним землетрясением – и шею протянул в сторону града. Полураскрытый клюв словно издавал победный клич.
Перед лебединым клювом, сейчас – в глухой тени скал, высился храм Солнцебога. Во граде слыл он самым почитаемым. Наличники с кружевными фронтонами обрамляли большие окна; резные карнизы бежали поверх белых стен, украшенных знаками шагающего солнца, пурпурными коловратами. Столбы, державшие навес крыльца, были покрыты спиральной резьбой. Многоцветная кровля стояла шатром, верх его был срезан.
Трое священников-гопаланов, одетых в белое, ждали у ступеней крыльца; все – глубокие старики с пушистыми, колеблемыми ветром бородами. Из-под снежных бровей смотрели они, как, взойдя от града на холм, близится шумная, приплясывающая толпа: мужчины в праздничных рубахах и кафтанах, женщины в лучших своих платьях, обременённые многими ярусами нашейных цепей и бус. Иные сплели себе венки из дубовых и кленовых листьев, украсили шапки осенними цветами.
Впереди всех шёл Ратхай, выборный глава градской общины – ганы; старший в роду, дома которого занимали большую часть Суринова конца. На могучие плечи ганапат накинул плащ цвета клюквы, схваченный драгоценной пряжкой; лисья шапка с парчовым верхом покрывала седеющие кудри. Топорща пегую, каштановую с проседью, бороду, Ратхай озорно поглядывал вокруг маленькими острыми глазками. Лишь ради соответствия сану он опирался на посох из кости индрика; походка была юношески легка.
За Ратхаем следовала пара, которой сегодня надлежало слить воедино свои судьбы: Ваюр, сын Сидхана, племянник ганапата, и Агна, дочь бочара Якши. Лица их были не по возрасту строги.