Лейси медленно кивнула, уставившись в одну точку.
– Ладно, – согласилась она. – Это я могу сделать.
Посетители направились к двери, и женщина, напоследок повернувшись к Лейси, помахала ей с улыбкой.
– Мы вернемся позже, – сказала она и указала рукой на одну из стеклянных фигур. – Я хочу, чтобы сестра взглянула на того петуха.
– Хорошо, – откликнулась Лейси. – До встречи.
Рик выждал, пока внимание Лейси снова на него переключится.
– Ты или ваш адвокат в крайнем случае должны будете поднять старую документацию, чтобы ознакомиться с тем, что за заявления Пойнтер делал после ареста и во время судебного процесса, – продолжал он. – Постарайтесь выискать в его словах признаки отсутствия раскаяния. Да все, что угодно, указывающее на необходимость содержания его под стражей.
– Ладно, – снова кивнула Лейси.
Он неуверенно помялся, немного нервничая перед тем, что сейчас хотел озвучить.
– С другой стороны, однако, – начал он, – у меня для тебя кое-что есть.
Рик вручил ей книгу. Она взглянула на заголовок «Прощение». Потом подняла глаза, глядя на него вопросительно.
– Ты либо очень набожен, либо… – в растерянности протянула она.
Рик улыбнулся:
– Ничуть. Обычный, редко бывающий в церкви пресвитерианец. Но я… как сказать… Я много размышлял о жизненных ценностях, – серьезно сказал он. – Над тем, что есть для нас самое важное в жизни. Что достойно усилий, энергии, времени и…
– Он убил мою мать, Рик, – решительно прервала его Лейси. В ее темно-синих глазах был гнев.
Он кивнул:
– Я знаю. То есть я, конечно, не могу знать, как это бывает. Прости.
Тут их внимание отвлек звон стекла. Обернувшись, Рик увидел, что какая-то женщина распахнула дверь студии с такой силой, что разноцветные стеклянные детальки висевшего на двери звонника чуть не разбились. Женщина была очень загорелой, ее волосы, окрашенные в очень светлый оттенок, были подколоты на затылке. На ней был темно-синий брючный костюм с небольшой золотой брошью на лацкане пиджака. Очевидно, она не была покупательницей…
– Нола! – вскочив на ноги, Лейси бросилась к женщине. – Что случилось?
– Ох, Лейси, я сама не своя. – Женщина стояла посреди студии, готовая вот-вот расплакаться. Она прижала руки к лицу, и тяжелые золотые браслеты у нее на запястьях зазвенели. Пальцы ее были унизаны массивными кольцами.