– Ты можешь рассказать мне все, что угодно, – сказал Джим, и она подумала, что он не представляет себе, во что влезает.
– Я прошу тебя, чтобы то, что я расскажу, осталось между нами, ладно? – уточнила она. – Я имею в виду, что готова поделиться с тобой, но не со всем миром.
– Хорошо.
Какое-то время она молчала, собираясь с мыслями, и он заговорил прежде, чем она произнесла первое слово.
– У тебя был ребенок? – спросил он.
Вопрос удивил Фей. Из того, что она готовилась сказать, это было не самое главное в списке.
– Да, – сказала она. – А как ты узнал?
– Твое тело выдало тебя.
– Следы растяжек?
Он рассмеялся.
– Ты так стесняешься своего тела, – сказал он. – Я не заметил никаких растяжек. Но цвет твоих сосков… Круги вокруг сосков – темные.
– Вот что значит встречаться с доктором, – растерянно проговорила она.
– Ты потеряла ребенка?
Она снова прижала ладонь к его груди, пытаясь сформулировать ответ.
– Да. Но не так, как ты думаешь. – Фей зажмурила глаза. – Мой муж не умер, я не вдова.
Она торопливо продолжила, почувствовав, как напряглись мышцы его груди под ее ладонью:
– И я очень, очень извиняюсь, что позволила тебе поверить, будто я вдова, потому что частично этот факт сблизил нас. Я прошу прощения.
– Так ты все еще замужем? – спросил Джим.
– Нет. Я разведена. Но, когда я приехала сюда, в Калифорнию, восемь лет назад, я не могла заставить себя рассказывать совершенно незнакомым людям правду. Легче было сказать, что он умер. Я не хотела отвечать на вопросы о бывшем муже. Для меня он был мертв, и это не было ложью, которой мне трудно придерживаться. До сих пор, до тебя.
– Значит, у тебя был ужасный развод? – Джим расстроился из-за того, что она притворялась вдовой. Она слышала это по его голосу и не винила его.
– Я хочу, чтобы ты знал, что я – честный человек, – робко продолжила она. – Я имею в виду, в основе своей – я честная. Да, у меня есть одна большая ложь, с которой я живу, но, пожалуйста, не думай, что этим определяется, кто я такая. У меня был повод.
– Какой, расскажи? – попросил он.
– Мой бывший муж сидит в тюрьме за убийство. – Она много раз произносила эти слова про себя, но никогда, ни разу не говорила их вслух. Казалось, они отозвались эхом в просторной спальне.
– Господи! – ахнул он. – Как это случилось?
Фей повернулась на другой бок, чтобы включить ночник от Тиффани на ночном столике. Отвратительное чувство ужаса охватило ее от воспоминаний, и, как всегда бывало в такие минуты, она не могла оставаться в темноте.