Что до Луи, Дэвида Гарчи и Альбана, то они стояли чуть поодаль, явно довольные произведенным на публику эффектом, и счастливо улыбались, как мальчишки. Гости слушали, внимательно смотрели на происходящее и пытались найти во всем какой-либо смысл. Они явно не знали, куда именно и как нужно на это смотреть, и на лицах многих было написано смущение и недовольство.
– О’кей. Я ухожу отсюда, – сказала я, решительно направившись к выходу.
Гул толпы на улице дал мне понять, что весь спектакль можно наблюдать и снаружи, на тех экранах, что были закреплены на стенах. Я только задавала себе вопрос: интересно, а звуковое сопровождение там тоже слышно?
Оказавшись на улице, я смогла в этом убедиться. Изображения трех танцовщиц сменялись видом половых актов и мастурбаций по всему свету, в прямом эфире… посреди улицы! Они совсем с ума сошли? Я заметила силуэт Луи, который, заметив, что я направилась к выходу, поспешил пойти за мной. В этот же самый момент на улице раздался вой полицейских сирен, и я увидела, как к нам на полной скорости приближаются две машины. Луи все еще был где-то в глубине зала, Альбан тоже, когда в зал вошли двое полицейских в штатском. Единственное, что выдавало в них представителей власти, – это оранжевые повязки на рукавах.
– Полиция… полиция… пропустите, пожалуйста.
Они пытались просто пройти сквозь толпу любопытных гостей, теснившихся у входа, не разгоняя их. Эта сцена показалась мне настолько нереальной, что, вместо того чтобы уйти, как я планировала несколько минут назад, я застыла посреди тротуара.
Руководил процессом тот полицейский, что был постарше, блондин с редкой, коротко подстриженной светлой бородой. Он резко задал вопрос:
– Вы ответственный за весь этот беспорядок?
– Да нет же, почему я? – ответил ему кто-то.
В это время его напарник, худой и темноволосый, фотографировал происходящее вокруг с помощью огромного фотоаппарата, висящего у него на шее.
– Я ответственный! – внезапно раздался голос Луи.
Мой мужчина шел из глубины зала настолько быстро, насколько ему это позволяли больное колено и трость. Он улыбался своей приветливой улыбкой, заготовленной специально для таких официальных случаев, улыбкой, которая мало походила на его настоящую, с милыми ямочками. Он протянул руку:
– Луи Барле. Я официальный представитель этой галереи.