Я внезапно почувствовала его тонкую, но сильную руку на своей талии, туго стянутой корсетом. Он обнял меня и пристально посмотрел в глаза.
– Ты прекрасна.
– Благодарю. Вы тоже неплохо выглядите. – И я сделала вид, что внимательно осматриваю его с ног до головы.
«Прекрасна». Дэвид никогда не употреблял другого прилагательного. Но младший Барле мог быть теперь лишь кошмаром в моих снах или внезапно возникнуть в связи с каким-либо выражением.
Для меня он теперь был не больше чем воспоминанием из прошлого, которое я твердо решила забыть, после нашего несостоявшегося брака он стал для меня тенью, которая постепенно, день за днем, растворялась в памяти. Но, однако, не прошло ни одного дня, чтобы я не думала о свадьбе. О другой свадьбе. О союзе, который бы был основан на чувствах более глубоких, нежели привычка и физическая близость, и целью которого было не только лишь исполнение моих детских мечтаний. Несмотря на свою материальную обеспеченность, умение покорить любую женщину и тысячи других новых качеств, которые я открыла в нем во время наших длинных, проведенных вместе вечеров, Луи был далеко не идеал. В нем таилась какая-то неясность, скрытность, сложность, и жизнь, которую он мне предлагал, совсем не походила на спокойное, безмятежное путешествие первым классом, без единой тучки на небе и ямы на дороге. На путешествие, протекающее без волнений и сильных эмоций, каковой считал идеальную супружескую жизнь Дэвид.
Луи указал на последнюю оставшуюся свободной подушку и нежно притянул меня на эту импровизированную кровать.
– Нет, подожди, – я попыталась остановить его.
– Почему? Тебе неудобно? Что-то смущает?
– Нет…
– Ты хочешь, чтобы они все ушли?
– Нет-нет, что ты, – сказала я с улыбкой. – Не в этом дело.
Казалось, никто из присутствующих здесь любовников не обращает никакого внимания на наш диалог, каждый по-своему предавался плотским утехам, используя рот, руки или половые органы, повсюду были слышны сладкие, протяжные стоны прекрасных обольстительниц.
– Что-то не так? – спросил Луи.
Если он чему-то и научил меня с момента нашей первой встречи, так это одной вещи: не обращать внимания на правила приличия. Смеяться над обычаями и традициями и делать только то, что доставит удовольствие, которое мы будем получать, как и когда нам этого захочется. Он очень радовался тому, что в нашей комнате, полностью обставленной вещами, входящими в рацион наших ежедневных утех, все подчинялось его правилам. Но совсем другое дело было, когда речь шла о том, чтобы связать наши жизни какими-то обязательствами. Или открыто и громко демонстрировать свои чувства перед окружающими.