– Отходим! – наконец дает команду Бишут. Сидеть и ждать, пока тебя застрелят – бессмысленное занятие даже на войне. Что-то не сработало, что-то пошло не так, к тому же, помощи других батальонов мы так и не дождались.
– Уходим! Быстро! – Бишут остается последним, прикрывая отход. В принципе, он бы тоже успел уйти, если бы не пуля, которая попала ему в голову – бац! Он на мгновение потерял сознание и упал, а когда очнулся, то обнаружил, что пуля пробила насквозь его новенький шлем. Но немецкое качество кевлара спасло Бишуту жизнь – пуля, развернутая металлом, ударила в череп плашмя и всего лишь сильно контузила. Но драгоценные для отхода мгновения были уже упущены. На площадь выскакивает вражеский бэтээр, снова изо всех сил лупит пулемет. Возле Бишута остается только раненный в ногу Никитос, который помогает командиру подняться и спрятаться в подъезде жилого дома. Они оказываются отрезанными, и больше в Иловайске мы их не видели, и не слышали, и не знали, что с ними случилось дальше, живы ли они или попали в плен, а может, им удалось каким-то чудом выбраться из города. Рация их не отвечала.
Всех раненых и убитых мы вывезли к пешеходному мосту на трофейной «газели», даже не знаю, что бы мы без нее делали. Когда мы утром наступали, то на каждом перекрестке оставили пулеметные расчеты, которые теперь прикрывают наш отход. Возле моста дежурит отделение Занозы, среди других бойцов отход штурмовой группы прикрывает и Франко. Мы уходим через низ, через железную дорогу – мост простреливается с нескольких сторон. Марко, помогая носить раненых, под минометным обстрелом несколько раз перебегает на ту сторону и возвращается обратно. Им оставалось продержаться совсем немного, несколько минут, когда рядом упала мина. Мастера ранит в лицо, а Франко осколки попали в голову и грудь. «Так больно дышать, – шепчет он, – так больно дышать…» Мы еще верим, что его можно спасти, но знаем, что это невозможно.
Карацупа говорил, что тишина на границе – самое опасное. Не верьте. Самое опасное – это когда пропускной пункт, на котором ты дежуришь, кроют минометами четыре часа подряд. А самое хреновое ощущение – это когда в День Независимости колонны военной техники покидают боевые рубежи и понуро отступают тебе за спину.
– Эй, Нацгвардия, – окликаем мужиков на броне, – отступаешь?