– Пино только что доставил мне сообщение. Мальволио приказал, чтобы я пришла сюда. Якобы это очень важно.
– Кажется, я догадываюсь, почему он это сделал, – сказал Люка. Несомненно, отец решил, что, взглянув на Софи, сын передумает расторгать помолвку с ней. Он ошибся – Люка не из тех, кто сразу ведется на красивое личико. Заметив, что Софи непонимающе нахмурилась, он пояснил: – Думаю, отец хотел, чтобы мы с тобой побыли наедине.
– О!
– Ты ведь знаешь, как он умеет манипулировать людьми.
Софи не ответила. Все так думали о Мальволио, но никто не осмелился бы сказать это вслух.
Все еще держа дверь открытой, Люка предложил:
– Входи. Нам нужно поговорить.
После секундного колебания Софи шагнула внутрь и проследовала за ним на кухню, обшаривая глазами спину и широкие плечи Люки. Он такой лощеный, рафинированный. Разумеется, он ее не хочет.
И по его немногословности, по тому, как он отводил глаза, Софи догадалась, что Люка собирается ей об этом сказать.
Да, у нее есть сомнения по поводу того, стоит ли выходить за него замуж, но совсем другое дело – когда тебе в лицо заявят, что ты нежеланна.
– Сейчас, я только обработаю порез, – произнес Люка. – Присаживайся. – Софи осталась стоять. Выдвигая один за другим ящики буфета, он пробормотал: – Не знаю, где Анджела держит аптечку. А! Вот она.
Люка вынул упаковку пластыря и попытался открыть ее одной рукой, другой все еще прижимая рубашку к ране над глазом.
– Тут пластырем не обойтись. Тебе нужно к врачу, чтобы наложить швы.
– Если потребуется, я позабочусь об этом завтра, когда буду в Лондоне.
Он вскинул на Софи глаза, но она, не отреагировав на его заявление, видя, что рана довльно глубокая, предложила:
– Давай я помогу тебе.
Софи порезала ножницами пластырь на тонкие полоски и разложила их на кухонном столе. Пока она этим занималась, Люка заметил:
– Ты хорошо выглядишь.
Софи криво улыбнулась и с удовлетворением подумала: наконец он увидел ее в этом прекрасном платье. Лучше все-таки выглядеть на все сто, когда тебе дают отставку. Пусть Люка считает, что она всегда по воскресеньям ходит в шифоне, драгоценностях и с накрашенными блеском губами.
«А еще без нижнего белья», – вспомнила гостья, когда, подпрыгнув, уселась на столешницу.
Одернув платье пониже, она сказала:
– Иди сюда.
– Я не хочу, чтобы ты испачкала свой наряд кровью.