Улетали с приключениями. Вначале час сидели в самолете с выключенным кондиционером. Я уже было предположил, что это для более легкой акклиматизации на хоть и святой, но жаркой земле. Но выяснилось, что это просто Турция не давала коридор для пролета над своей территорией какого-то сомнительного чартерного рейса. Тут своих, рейсовых, сажать не успеваешь.
Задержка повторилась над Тель-Авивом, когда самолет сорок минут описывал круги над утонувшим в огнях городом, как бы предоставляя своим пассажирам возможность налюбоваться его ночной прелестью.
– Тель-Авив – это ночной город, – наставлял меня мой одесский друг, который много раз бывал в Израиле, – по нему нужно гулять ночью и можно аж до утра.
К сожалению, мне так и не удалось выполнить это наставление, и ночной Тель-Авив я видел только с борта самолета. Но и он произвел впечатление. Также как и главный аэропорт страны Бен-Гурион – в основном размахом своих коридоров, переходов и движущихся дорожек, которые нетерпеливые пассажиры с легкостью обгоняли. А вот обещанные многочисленными «доброжелателями» «драконовские меры» личного досмотра при въезде в Израиль не произвели вообще никакого впечатления, потому что их попросту не было. Быстрый и деловой паспортный контроль, где к девочке за стойкой можно подходить целыми семьями (попробовали бы вы в аэропорту Домодедово заступить за красную черту хоть на полшага). Затем просвечивание чемоданов и «рамка», перед которой максимум что предлагают, так это выложить все из карманов и снять пояс.
ДЕНЬ НУЛЕВОЙ, ВОСКРЕСЕНЬЕ, 25 СЕНТЯБРЯ
ПЕРВЫЕ ШАГИ ПО СВЯТОЙ ЗЕМЛЕ
Если в самолете все летели дружной компанией, то после приземления компания распалась. У всех нашлись родственники в Израиле, которые с радостью жаждали воссоединить семьи. И эта радость была тем большей, что обе стороны понимали, что воссоединение происходит всего на неделю.
Мне воссоединяться было не с кем. Как я с гордостью всегда писал в советских анкетах: «Родственников за границей не имею». «Осташко, как так может быть, что у тебя и нет родных в Израиле?», – спрашивали меня. И приходилось рассказывать две мои любимые истории по поводу соответствия моей внешности и национальности (таки нет!).
Должен пояснить, что величина моего носа является предметом зависти нескольких поколений одесских раввинов. Именно за него мои предки по материнской линии получили фамилию Вороновы. И именно из-за этого фамильного носа мою маму однажды пригласили сниматься в фильме «Как это делается в Одессе» в качестве обитательницы еврейской богадельни.