Ланца взял кусочек хлеба и обмакнул в соус на тарелке. Он отрицательно покачал головой, словно Пукки и Брайан являлись для него источником раздражения, с которым пока приходилось мириться.
Они что, хотят запудрить им мозги? Сидят все трое в итальянском ресторане, ни от кого не скрываются, одеты с иголочки… Возможно, полгода они вели себя тише воды и ниже травы, но теперь шапки-невидимки сняты и им самим хочется, чтобы все видели их и знали, что они снова в городе.
– Но здесь ведь не Нью-Джерси, – сказал Пукки. – Не знаю, как вы проворачиваете свои делишки на Востоке, но, наверное, вы просто не понимаете, на кого работал Абламович и что сейчас происходит.
Брайан впился глазами в Ланцу, затем взял со столика кусок хлеба и откусил.
– Он хочет сказать, что вы подло лжете, мистер Ланца. Не подобает так себя вести там, где это может вам очень больно аукнуться.
Ланца пожал плечами.
– Мы просто зашли поесть. И не совершили ничего плохого. Или вы считаете, что мы что-то нарушили?
Брайан улыбнулся. Эта улыбка оказалась еще более зловещей, чем его пристальный взгляд.
– Что я считаю, не имеет никакого значения, – сказал он. – Сейчас куда важнее то, что подумает Фернандо Родригес.
– А кто, черт побери, этот Фернандо Родригес?
Пукки потребовалась секунда, чтобы понять, что Ланца не шутит. Возможно, по каким-то причинам бог благоволил Фрэнку Ланце, поскольку иначе никак не объяснить, что этот идиот прожил так долго…
– Это босс «Нортеньос», – спокойно сказал Пукки. – На местном уровне, так сказать. Вам следовало бы понимать такие вещи. Фернандо – человек, который добивается того, чего хочет, мистер Ланца. Если он решит, что вы связаны с убийством Абламовича, то ждите гостей. Притом очень скоро.
Голдблюм взял салфетку с коленей и швырнул на тарелку с недоеденным ужином.
– Пошли вы все к черту, – сказал он спокойно. – Я – законопослушный гражданин и исправно плачу налоги. Думаете, меня волнует шайка какого-то недобитого нелегала?
Да, эти ребята, похоже, ничего не усвоили. Недооценивать «Нортеньос» – значит заработать себе досрочный пропуск в морг. Пукки чувствовал, что Пита надо поскорее арестовать – для его же собственной безопасности.
– Мистер Голдблюм, – сказал Чанг, – думаю, вам придется проехать с нами.
Тот поднял брови, но глаза его так и остались наполовину прикрытыми.