Нынче славится мир не романсами, —
Идиотами странных манер:
Как увидят одежды славянские,
Сразу в крик: «Провокация! Смерш!»
Наши пращуры долго смеялись бы
От такой диагностики с помпой;
Для манкỳртов же это – как алиби,
О корнях они так и не помнят.
Русофобия – как эпидемия,
Умножает идейных дебилов;
Говорят, есть у них академия
С тайной кафедрой для зомбофилов.
Все народы гордятся одеждами
Не цивильными – национальными;
Им в ответ улыбаются вежливо,
Ну понятно, – они ж не брутальные.
Только стоит одеться русскому
В родовую рубаху белую, —
Тут же лезут манкỳрты за брустверы
И о «смершах» орут, оголтелые.
Их кругом обложили язычники,
Перекрыв репортаж «зомбоящика»,
И кликуши играют опричников,
Становясь пациентами «Кащенко».
И манкурта колбасят видения,
Голливуд отдыхает, – реально всё:
Начинается жертв приношение,
И язычник балдеет и скалится:
«А теперь – твой черёд, языкастенький,
Мы не больно тебя ухайдокаем, —
По законам фатального кастинга…»
И манкурт холодеет и охает…
И в угарном поту просыпается,
Чуть живой, и со съехавшей крышею;
Это ломкой мозгов называется.
Ну а лечится ли? Мы не слышали.
Во, как нынче пугаются светлого!
Выпрямляет извилины фобия;
И душа затрещала, вся ветхая,
Ушатала её какофония…
Господа, одевайтесь в цивильное,
Чтоб на вас не косились с опаскою;
Но когда затрезвонят дебильные —
Оживляйте натуру славянскую!