Если таки, Я повторяю вновь, Если Я не ошибаюсь в сим методе анализа слов путём индивидуации [выделения] им вменённых идей, слог за слогом, и чрез всякий партикль [основные фундаментальные частицы слогов] в составляющих оных слов, что выражают те идеи, и кое прослеживается вплоть до исконного, первобытного истока единственно-различимого элементарного языка моносиллабических радикальных корней,
<стр. 7>
в значении коего, возможно, будет найдено существование вещей в их натуральных засвидетельствованиях и источниках, слов всеудовлетворяюще-объяснённых вполне настолько, чтобы оним было сообщить неопровержимые истины посредством импликации скрытого смысла; Я продолжаю, если Я не ошибаюсь в своём изложении сего метода, каковой сам по себе остаётся не контекстуальным31, то читатель найдёт, даже и в сиих несовершенных набросках, некие принципиально-утверждённые взгляды, сопровождаемые вполне достаточной цепью объяснительных выводов для формирования многих центрических спектров; каковые, простирая вокруг себя ясность, единожды враз изображают предметы и актуальными, и прошло-былинными, и, в последовательности, закономерными; с великой пользой, единят прошедшие века с временами действительными; и, в своей великой основательности, раскрывают вид на обычай и правила первоположной важности, превалирующие и по сегодня, при всём безразличии или неведении в нас об оных великоблаготворных истоках/причинах.
Наверное, по началу, это выглядит слишком поспешно и неоправданно – сказать, что слова Духовное [Церковное; или как в Англ. ориг. Ecclesiastical], Епархия [Diocese], Декан [или Настоятель; Dean], Кардинал [Cardinal], Епископ [Bishop], Жрец [Священник; Priest] и даже Религия [Religion] сами по себе, изначально, не означают совершенно ничего духовного (или спиритуального; spiritual): по сути, являясь в своих корнях всякого рода отождествлением судейства во времена те, когда закон абсолютно сочетался с божественностью, с помощью каковой оный был весьма и весьма возвеличен. Закон страны был также и её религией. Почитание, преклонение пред Божеством исходило из чувства справедливости, каковая, обратно сему, была этим же освящена и оправданна. Более сие оказывается проверенным – более верной и строгой истиной сие представляется быть.