– Ты же русский, – в Баеве бушевал смерч.
Рука давно ухватила рукоять боевого ножа, вложенного в ножны, вшитые на штанину по щиколотке. Только выдернуть и воткнуть в глотку, чтобы заткнулся.
– Это фамилия у меня русская. А жизнь вся с ними. Правильная у них жизнь. Понял! Без сомнений. Сказано: «Вот так!» – и кочевряжиться не надо, – шофёр вытянул из штанины осколочную гранату, ухватился за кольцо.
При виде гранаты человек всегда столбенеет. Или с ума сходит. Баев знал. Мальчишки приходили из плена. Помешанные. Им в руку вкладывали гранату, вырывали чеку, руку совали в штаны и перепоясывали. Устанут пальцы, разожмётся рука, скобка на запале отлетит, и всё! Всё! А мальчики боялись, что не смогут с девочками дружить.
Не зря нож при Баеве был. Не успел шофёр чеку вырвать. Так и остался лежать. В одной руке граната, палец другой в кольце, а в грудь, там, где сердце, нож воткнут, и рукоять – крестиком. Те, кто первый раз в командировку приехал, утром чуть с ума не сошли. А Баев сидел за столом, сколоченным из крышек снарядных ящиков, смотрел на повара и громко спрашивал: «Котлеты сегодня кто-нибудь есть будет? Ну и хрен с вами. Клади еще»!
С тех пор Баев нажимал на спусковой крючок первым. Ни сердце, ни мозг не терзались сомнением, что перед стволом автомата были живые люди. Виктор убивал методично и сноровисто, как когда-то бойщик дядя Лай бил несчастных коров. Иногда Виктор вспоминал эту картину из далекого детства. Родители получили новую квартиру. На девятом этаже. И плевать им было, что балкон и окно детской комнаты выходили на территорию колбасного завода с полным циклом переработки. Витька вернулся из школы и услышал мычание коров. В городе. Он выскочил на балкон. Крошечный человечек загонял корову в какую-то тесную клетку, заходил в неё сам. Корова успевала взреветь и падала, подгибая передние ноги. Человечек что-то вытирал тряпицей и выходил, а корову за задние ноги уже поднимал кран, чтобы тащить по воздуху в серебристый ангар. На другой день Витька нашел дырку в заборе и пришёл к человечку. Лицо у того было таким же, какие рисуют в учебниках истории к рассказам о монгольских захватчиках. На голове аккуратная шапочка, поверх черной рубашки – телогрейка, штаны черные, а туфли серые, из туфель на штанины ткань намотана. Как у киношных красноармейцев времён гражданской войны.