– Сударь, клянусь вам всеми Духами и в особенности Бриёгом, что я не видел вашего дневника в кожаной обложке! – суетился около повозки встревоженный Дарг, роясь в третий раз среди вещей.
– Дарг, проверь на дне вот того сундука! Может быть, мы вообще не положили его в повозку?
– Сударь, я выносил все вещи со второго этажа, и вы помогали мне.
– Аркарк, я видела, что на столе оставались какие-то черепки, кости и старый чехол от топора.
– Маора, в чехле лежали пластины!
– Но я думала, что ты их положил в повозку в первую очередь!
В это мгновение книгочей понял, что сам забыл книгу в утренней спешке. Тогда передвигая сундук с пергаментами, он не обратил внимания на кучу мелких вещей, лежащих на столе. Сам виноват. Что делать теперь? Поселить Маору на ближайшем постоялом дворе и возвращаться в столицу верхом, а потом ехать обратно? Или отправить её дальше, и лишь потом нагнать их уже в Тангире? Или всё-таки оставить дневник в запертом доме, чтобы потом отправить за ним Дарга? А между тем Кседд наступал на Кинск, и следовало присоединяться к войскам. Немного поразмышляв над всеми вариантами, Аркарк решил, несмотря на всю ценность дневника, проводить жену до их встречи с Тангирской хоругью. После того, как Маора окажется в безопасности и поселится в Гигриде, слуга возьмёт пару лошадей и съездит за дневником. Также в зависимости от военных действий существовала возможность и самому посетить Витархем, если Вишкуд подойдёт прямо к столице или Рочилд запрётся там с Витархемской хоругвью. Аркарк объявил Маоре и Даргу о своём решении, затем сел на коня и все они, скрипя повозкой, стали догонять уехавших вперёд пилигримов. Весна между тем продолжала обновление: лес зеленел и наполнялся птичьими голосами, снег быстро таял, и под ним виднелась сырая земля и рыжие прошлогодние травы.
На следующий день Аркарк повстречал на дороге своего ненаглядного дядюшку Хенца Фоонского и двух тёток-графинь. Три знатные персоны в окружении десятка слуг быстро двигались по Витархемской дороге навстречу книгочею и его фамилии. За графом катилось три повозки всякого добра и бежало несколько деревенских собак. Слуги отгоняли собак палками, а сам дядюшка отбивался от них узким кавалерийским мечом. Когда голодная стая, скуля от боли и досады, наконец, отстала, граф вложил меч в ножны и тут увидел мечника.