– На черный день у меня есть колечко с изумрудом, – неожиданно для себя самой сказала Лидия Эдуардовна.
И рассказала, как ранним октябрьским утром сорок первого года, возвращаясь с Лубянки после чудесного избавления от ареста, нашла на Тверском бульваре колечко и посчитала это счастливым предзнаменованием. И как потом обнаружила вместо дома, где жила, – руины от бомбежки…
– А моя мама потеряла колечко в октябре этого же года, – задумчиво сказал Никита, выслушав рассказ «княжны». – А где, как – сама не помнит. Ночь, спешила в бомбоубежище, я у нее на руках, годовалый…
– А где вы тогда жили?
– На углу Качалова и Алексея Толстого, такой дом-утюг.
– А вдруг это ее?!
– Маловероятно, – пожал плечами Никита. – Я в такие совпадения не очень-то верю.
– А вы спросите ее, как кольцо выглядело.
– Да она уж, наверное, и не помнит. Золотое кольцо, скорее тонкое, с небольшим изумрудиком.
– Так покажите ей как-нибудь. Вы же часто у нее бываете.
– Реже, чем хотелось бы, но… Да и зачем, собственно? Она уже давно привыкла, что кольца нет, вы – что кольцо у вас есть.
– Да ведь я его так ни разу и не надела. И меня всю жизнь мучила мысль, что для кого-то это кольцо очень дорого. А на черный день теперь вот – серьги. Кстати, без вас, Никита, мы бы ничего не нашли…
– Ну, хорошо, – сдался Никита, – давайте попробуем. Но я почти уверен, что это – не ее.
Однако он ошибся. Несколько дней спустя его мать позвонила и долго благодарила Лидию Эдуардовну за то, что та вернула ей свадебный подарок мужа, единственную по сути память о нем. Отец Никиты погиб в сорок третьем году на войне, и она так и осталась вдовой: достойнее его никого потом не нашла.
– Только я вас попрошу, Лидия Эдуардовна, не говорите об этом Ирине. Женщины – странный народ, она может обидеться, что старухе отдают кольцо, отобранное вроде бы у другой старухи… ой, извините! Ну, в общем, невестка – свекровь, сами понимаете…
Свадьбу Никита с Ириной справили очень скромную – только свидетели и несколько друзей. Накануне этого события Елена Николаевна вручила «Костеньке» очередной сверток – на сей раз облигации денежных займов, скопившиеся у нее за тридцать лет. Но, кроме этих «наскоков», она, в общем-то, держала свое обещание и не нарушала «конспирации».
Через месяц после свадьбы Ирине пришлось срочно уехать – в Ленинграде ей предложили проиллюстрировать одну книгу. А через несколько дней после ее отъезда мы с Лидией Эдуардовной забеспокоились: Елена Николаевна перестала выходить из своей комнаты. Н-да, квартирка наша «шалила»: безумная женщина покончила с собой, по-видимому, почти сразу после отъезда Ирины. Никита тоже отсутствовал – проводил жену и сам уехал в срочную командировку.